русские, дым пороховой плыл над водами. Воинство Ахмата изнемогало в этой борьбе, но успеха нигде не добилось.
Ахмат ждал морозов: как только Угра встанет, грозился он, так и орда пройдет на Русь всей своей страшной мощью.
Иван III, видя, что лед наконец сковал Угру, отвел армию на более удобную позицию, изготовившись там встретить врага. Но Ахмат не стал двигаться вперед. Его войско устало. Область, им занятая, оказалась разорена – не достать более ни корма для коней, ни пищи для людей. Одежда, вовсе не предназначенная для войны по русской зиме, истрепалась. В финале, как говорит летописец, «…татары ободрались одеждой и побежали». Видимо, Ахмат дал приказ на отступление, понимая, что ему, с его измотанными голодными бойцами, уже не тягаться с великокняжескими полками, у которых мощный тыл. Может быть, в следующий раз повезет больше?
Но следующего раза не было.
Главным из воевод в войсках, отправленных с Иваном Ивановичем, был, согласно известию Второй Софийской летописи, князь Д. Д. Холмский, а Ивана III сопровождал князь Федор Палецкий[33]. Здесь стоит напомнить: от полевой кампании 1480 года известно совсем уж немного имен: один московский воевода, известный наверняка (а именно князь Даниил Холмский), князь Московского дома Калитичей Василий Михайлович Верейский (не получивший удела, а значит, по статусу приближающийся к служилым князьям-воеводам), двое союзных тверских воевод, двое воевод, командовавших отрядом на второстепенном направлении (Полуэкт Бутурлин и Иван Кика), да еще тот самый князь Ф. Палецкий, который, возможно, не имел воеводского поста и всего лишь сопровождал Ивана III как лицо свиты. На главном направлении, у реки Угры, могло действовать еще пять, десять, а то и больше воевод, но их имена можно определить лишь гадательно.
«Иван Молодой, – пишет московский историк Н. С. Борисов, – во всем… деле играл роль скорее живого символа власти, нежели ее подлинного обладателя. За спиной 22-летнего наследника московского престола стоял знаменитый полководец князь Данила Дмитриевич Холмский. Именно он был фактическим руководителем всех московских войск, преграждавших дорогу Ахмату. По существу, Иван III доверил Холмскому судьбу всей кампании»[34].
Автор может лишь присоединиться к мнению Н. С. Борисова, совершенно обоснованному.
Холмский, очевидно, являлся тактиком номер один в русских войсках, оборонявшихся на Угре. Не он планировал перемещения всей армии с одного рубежа на другой, не он менял оборонительные позиции, не он набирал армию, и уж совсем не он определял состав ее командиров. Всем этим ведал государь. Однако в жестоком поединке с татарами Ахмата именно Холмский каждодневно определял действия отдельных отрядов, успевавших затыкать дыры на бродах и «перелазах» через реку, вовремя приказывал открывать огонь, наращивать силу для контрудара и оставлять резервы на тот случай, если в то же самое время ордынцы начнут прощупывать маршрут для прорыва в другом
Софийская вторая летопись // Полное собрание русских летописей. СПб., 1853. Т. 6. С. 230, 231. Очевидно, речь идет об известном военачальнике князе Федоре Семеновиче Палецком-Ряполовском по прозвищу Хрипун.
