постановки парусов, а потом, в тот же день, «Сириус» намечалось перевести из порта на несколько дней на Канонерский остров в судоремонтный завод для докования: ремонт винто-рулевый группы, очистка и покраска подводной части корпуса и предъявление судна Регистру СССР для продления документов на годность к плаванию.
Мне не спалось по одной причине: я не был уверен, что смогу работать на мачтах на большой высоте. Дело в том, что в детстве я однажды упал с дерева с большой высоты и сильно разбился. С тех пор у меня появилась патологическая боязнь высоты. Если я не смогу преодолеть этот страх, то какой из меня вахтенный боцман? В конце концов, я решил, что можно проверить прямо сейчас. Встал среди ночи, надел флотские штаны, ботинки, тельняшку и поднялся на палубу. У трапа на вахте стоял не курсант, а штатный матрос (их было три на судне). Он спросил меня: «Ты чего не спишь?» Я не стал подробно объяснять, просто сказал: «Надо кое-что проверить». Запрыгнул на фальшборт и полез по вантам на фок-мачту, долез до марсовой площадки, немного осмотрелся – вроде терпимо. Было не совсем темно, белые ночи только заканчивались. Поднялся выше на салинг. Потом спустился на марсовую площадку. Опять поднялся. И так несколько раз. Потом залез на самый верх, метров примерно 25 над палубой. Где-то высота восьми этажей. Встал на перлинь брам-рея и, держась руками за рей, дошёл по нему до самого нока рея (конец рея). Потом для закрепления материала повис на перлине, как на перекладине, посмотрел вниз, вокруг. Сделал несколько подъёмов переворотом, как в гимнастике.
Уборка парусов. Моряки стоят ногами на перлине и увязывают сложеный парус на рей
Вся эта тренировка на высоте длилась час или полтора. К концу я совсем потерял чувство страха и понял, что всё прошло, я сам себя вылечил. Теперь можно идти и спокойно спать до утра. Спустился на палубу. Вахтенный матрос, видимо, всё это время наблюдал за этим цирком, но не проронил ни слова. Только когда я спрыгнул на палубу рядом с ним, коротко спросил: «Это что было?» – «Да я высоты с детства боюсь, решил вот проверить…» – «Понятно… Ну и как?» – «Теперь порядок!» – «Молодец! Иди спать». С той ночи я высоты не боюсь.
Мы перешли на Канонерский остров для короткого ремонта. Здесь уже стояла вторая наша баркентина «Вега», тоже ожидала докования. Нас буквально на следующий день подняли в плавучий док, выдернули гребной вал с винтом для ремонта. Мы, курсанты, разобрали металлические шкрябки и, пока корпус не высох, за несколько часов ободрали с деревянной обшивки подводной части налипшие ракушки и водоросли. На следующий день корпус просох, и мы простыми кистями (вальковых кистей, как и капроновых канатов, тогда ещё не было) покрасили корпус двумя слоями необрастающей краски. Краска настолько ядовитая, что, надышавшись её паров, мы в тот день даже есть не могли.
За ночь краска подсохла, вал с винтом работяги привезли на тележке и поставили на место.
