когда слезал с дерева или оживлял кого-нибудь раскалённым молотом, или прибивал таблички, или что-нибудь ремонтировал в Раю:
я – Тор, я – молоток
чуть-чур на дереве познанья
и в ствол, и в ветви гвозди забиваю
и по себе стучу железом
я – тор, я обруч змея
и космы облаков
торнадо и циклона
на дереве ветров
изрытая корнями
торная дорога
извилиста как память
полуразрушен мост времён
Торумом на торжище
растущий рунный ясень
качает из земли
забытых листьев-снов
всё новые значенья
магнитной Огневушки
познанья любопытство
сжигает смысл игры
сакрала и ученья
огня и дым души
я – звёздный кочегар
я – Тор
я – обруч змея
я – бублик у Сатурна
на завтрак к кофею
я – бублик хвостика
мышкующей собаки
сын Одина
Kong Himdhoved.
– Мы ваши прапраправнуки, – сказали блестящие исполины, – наши идеальные райские души здесь временно, пока нас перевозят в разобранном виде с всемирной выставки куда-то. Когда будут собирать на новом месте, с нас здесь полетят листы нержавеющей стали. Там опять поставят идеальными символами, и мы не сможем коснуться друг друга. Если опять не будет катаклизма. Вода оживляет памятники боцманам, адмиралам и даже бронзовых всадников. Меня с молотом зовут Раб-Рабочий, а подругу с символом Луны, смерти и трудодней – Рабой-Колхозницей. В Раю любовью заниматься запрещено, потому что Рай – любовь. Как можно заниматься любовью в любви или любовью с любовью? Хочется узнать: какая она – смычка города с деревней? Вы – Адам и Хава из одной плоти созданы, глиняной. Мы тоже из одной плоти созданы, но из другой – нержавеющей.
То ли Рабочий заикался, то ли Адаму показалось. Он-то вообще по-человечески говорил плохо – пел хорошо и все языки понимал, но Хава уже вовсю болтала и сказала капризно:
– Пусть с нами идут: диких зверей, буржуев и кубанских казаков распугивать будут. Я беременная феминистка.
Тор с Гармом остались в шаманской роще, иногда заглядывая в Рай по случаю.
Граница обозначилась сразу, как только все стали изгнанниками. Небо затянулось тучами, райские сады и замуравые луга и дороги сменились каменными джунглями поселений, несжатых полос, плоды оказались за заборами, а приличная еда – в дорогих магазинах. Одежда – тоже.
Великаны немного пограбили усадьбы, сады и магазины. Адам и Хава оделись, наелись и согрелись.
За каменными и барачными джунглями вдалеке показались дымящиеся трубы завода.
***
