города так же, как собачья группа «кинолог», поющий буддист, лимонный музыкант, чёрный пёс…
И где-то это хорошо. С питерским нарциссизмом и гормонально-молодёжным выпендрёжем. Всколыхнули каменное болото. Этакая культурная колония для малолеток с лозунгом: «бодрость, тупость и наглость».
Паролем «новых художников» был вопрос: «Куришь?» Подразумевалась травка.
Штирлицы искусства пестовали героическое мировоззрение и отвязность балагана. Сделать новое из старого, перекомпозиция, коллективная работа. Похоже на Гоголя: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича – я бы тогда тотчас же решилась». Так у них и получалось, но было актуально.
И по мнению Ван Дога эклектичный бриллиант оказался фальшивой обманкой. Но жили «академики» весело.
На одном из вернисажей ведущий кричал:
– Фамилия?!
– Сахаров! – отвечал Руководитель.
– А точнее?!!
– Сахарюк!
– А еще точнее?!!!
– Цукерман!
– По врагам народа!
Это пробило не только по ушам, но и по мозгам. Выплывший анекдот из 60-х–70-х. Запущенный КГБ против академика-правозащитника пасквиль оказался востребован новой похабной академией искусств.
Фасады и музеи имперско-могильной рукой держат крепко обитателей на всех этажах культуры. Кто-то живёт в петровскую эпоху, кто-то в пушкинскую, а кого-то во времена ЧК и НКВД. Имперское часто кажется величественным.
А начинали с перемен. Точнее – с «Книги Перемен», но так совпало…
Молодёжь окраин, коммуналок и пригородов создала свою маргинальную культуру со своим языком и дресс-кодом. Музыка, музыка: «Мы требуем перемен!» Новая власть – это попкультура. И массмедиа, которыми управляют политики.
Почти повторив конец XIX – начало XX века в конце 80-х XX-го века некоторые питерские чудомудилы в цилиндре влезли в старые мутные воды, обгаженные итальянскими футуристами. Не будетлянами.
Новая фашизация и новая фашистская революция ползуче свершились в 90-е годы. Начавшаяся шизореволюция, по определению Андрея Хлобыстина, быстро превратилась фашизореволюцию и затем эволюционировала в нацизм, в национал-большевизм спальных, центральных и других районов и стран.
Кислый нацбол и тряпичный аполлон – они вернусь на 70 и больше лет назад к д’Аннунцио, Маринетти, Муссолини и даже Гитлеру. А не к будетлянам и другим российским футуристам, хотя там тоже всё было неоднозначно. У машины стремлений оказалась только одна передача: революционно-традиционалистская.
При участии неутомимого художника открылась галерея моды «Строгий Юноша». «Строгий Юноша» это пьеса Юрия Олеши, в которой показано, как человек становится конформистом и капитулирует перед вождём
