к ветру, затем вновь спустились под ветер. Дважды Хорнблауэр видел клубы дыма и слышал глухой раскат: стреляли канонерские лодки, проверяя, не достанут ли с такого расстояния. С последним светом, пока еще можно было читать флажки, он просигналил: «Прекратить операцию через полчаса».
Он сделал все, чтобы привлечь внимание противника к этой части косы – единственному входу в залив. Теперь, надо думать, гарнизон убежден, что прорыва следует ждать здесь: что на рассвете шлюпки попробуют обойти бон у Пиллау при поддержке больших кораблей со стороны моря. Хорнблауэр сделал, что мог. Теперь следовало спуститься в каюту, лечь и спокойно дожидаться утра. Если, конечно, он сможет дожидаться спокойно.
Разумеется, о таком нечего было и мечтать, когда на кону стояла жизнь ста пятидесяти моряков и его репутация удачливого тактика. Через полчаса Хорнблауэр пожалел, что не пригласил трех младших офицеров играть с ним в вист до зари. Некоторое время он раздумывал, не встать ли и не пригласить их сейчас, но тогда все догадаются, что он пытался уснуть и не смог. Оставалось лишь стоически ворочаться с боку на бок и ждать, пока рассвет избавит от этой пытки.
Когда он вышел на шканцы, жемчужная мгла балтийского утра делала смутные очертания предметов еще более смутными. Все обещало ясный день, умеренный ветер немного заходил. Буш уже встал – Хорнблауэр знал, что тот на палубе, потому что слышал над головой стук деревяшки. Он взглянул на серого от бессонницы Буша и понадеялся, что на его собственном лице следы волнения не столь очевидны. По крайней мере, эта мысль заставила собраться и глубже спрятать свои переживания.
– Надеюсь, сэр, у Викери все будет хорошо, – сказал Буш.
То, что он обратился к коммодору в столь ранний час, несмотря на весь опыт совместной службы, лучше всего выдавало его тревогу.
– О да, – весело ответил Хорнблауэр. – Я уверен, он выберется из любой переделки.
Он ничуть не кривил душой. Произнося эти слова, Хорнблауэр подумал – в который раз! – что его беспокойство никак не связано с реальными фактами. Он сделал все возможное. Он помнил, как тщательно штудировал карты, как пристально следил за барометром в попытке (теперь уже ясно – вполне успешной) заранее угадать погоду. Заставь его держать пари, он бы поставил на то, что Викери вернется, более того, оценил бы свои шансы на выигрыш как три к одному. И все равно это не разгоняло тревогу. Разогнало ее беспокойство на лице Буша.
– При таком ветре сильных бурунов не будет, сэр, – сказал тот.
– Да, разумеется.
За прошлую ночь Хорнблауэр думал об этом раз пятьдесят, а сейчас постарался сделать вид, что не больше одного. В тающей дымке мало-помалу проступал берег: вдоль бона по-прежнему дежурили канонерские лодки, мимо них запоздалым дозором проходил сторожевой катер.
– Для кечей ветер попутный, сэр, – сказал Буш. – Они должны были уже забрать Викери и сейчас идти назад.
– Да.
Буш вскинул голову, проверяя, на месте ли впередсмотрящие и не задремал
