уже воюет с Бонапартом. А может, Александр безоговорочно капитулировал. Или Александр убит приближенными, как его отец. Уже не раз бывало, что внешнюю политику России менял дворцовый переворот. Могло приключиться что угодно, однако пирог остывал. Хорнблауэр только понес его ко рту, как в дверь вновь постучал мичман.
– «Моллюск» сигналит: «Имею депеши для коммодора», сэр.
– Сколько до него?
– Он на горизонте с наветренной стороны, виден корпус. Мы идем к нему, сэр.
– Сигнальте: «Коммодор – „Моллюску“. Пришлите депеши, как только будет возможно».
– Есть, сэр.
Ничего удивительного в сообщении нет – удивляться стоило б, приди «Моллюск» без депеш. Хорнблауэр поймал себя на том, что запихивает пирог в рот большими кусками, – как будто чем быстрее жевать, тем быстрее придут депеши. Он отхлебнул вина, однако и вино, и еда утратили всякий вкус. Вошел Браун и подал сыр; Хорнблауэр проглотил кусок и сказал себе, что хорошо пообедал. По звукам наверху он догадывался, что к борту подошла шлюпка. Довольно скоро в дверь опять постучали, и вошел лорд Уичвуд. Хорнблауэр встал, предложил ему стул, предложил обед, взял объемистый полотняный пакет и расписался в получении. Затем, не распечатывая пакет, взглянул на гостя.
– Война, – сказал Уичвуд.
Хорнблауэр удержался и не спросил: «Кого с кем?»
– Александр решился. Вернее, решился Бони. Десять дней назад он перешел Неман с пятнадцатью армейскими корпусами. Без объявления войны, разумеется. Зачем такие учтивости между двумя монархами, которые шельмовали друг друга на всех существующих языках в каждой европейского газете. Войны следовало ждать с тех самых пор, как Александр отправил свой ответ месяц назад – за день до вашего отбытия. Остальное покажет время.
– Кто победит?
Уичвуд пожал плечами:
– Не верю, что Бони потерпит поражение. И говорят, что в Финляндии русская армия, несмотря на реорганизацию, показала себя не ахти. А у Бони на Москву идет полмиллиона солдат.
Полмиллиона солдат. Самая большая армия с тех пор, как Ксеркс переправился через Геллеспонт.
– По крайней мере, – продолжал Уичвуд, – до конца лета он будет занят в России. На следующий год посмотрим, – может, потери окажутся так велики, что французский народ его сбросит.
– Хорошо бы, – сказал Хорнблауэр.
Он взял перочинный нож и распечатал депеши.
Британское посольство
Санкт-Петербург
24 июня 1812 г.
Сэр!
Податель сего, полковник Уичвуд, ознакомит Вас с положением дел в России и состоянием войны, в коем с недавнего времени находятся Его Императорское Величество царь и Бонапарт. Вы, разумеется, предпримете все, что в Ваших силах, дабы оказать помощь новому союзнику. Из источников, которым я имею основание доверять, мне стало известно, что в то время, как основная армия Бонапарта
