когда меня хотели всё-таки забрать в армию, и на этот раз я дошёл-таки до мандатной комиссии. Военком заранее объяснил, что там зададут вопрос, как я отношусь к службе в Советской армии. На этот вопрос допускается только один ответ: как к своему гражданскому долгу. Говорить ничего иного не следует, даже, например, что только и мечтаю, чтобы туда попасть. Потому что ясно же, что издеваюсь, отвечая так – кто мне мешал поступить в военное училище, если я хотел служить офицером в армии? Всем заранее ясно, что отношусь отрицательно, но не имею права так отвечать. Потому что, если отвечу, получу тот же результат, да ещё длинную лекцию о правах и обязанностях советского гражданина. Мне было обидно действовать как роботу в рамках заданной программы, и я на комиссии ответил вопросом: какое это имеет значение? И получил вполне разумный ответ, который показывал, что мандатная комиссия (как бы) вовсе не просто формальность. Оказывается, я мог в ответ привести какие-то препятствия, мешающие мне служить в армии, например, наличие тяжело больных родственников, о которых некому заботиться, и комиссия (может быть) вошла бы в моё положение. Может быть, ага. Насколько я понимаю, при наличии таких препятствий я не на мандатной комиссии должен был бы о них голословно заявлять, а запастись справками и предъявить их ещё в военкомате. И на комиссию не попадать. А если справок нет, то и комиссия бы не стала входить в положение. Так что на самом деле ответ был формальный, как и вся комиссия была формализмом. Единственное, чего я добился своим вопросом, была та самая лекция о правах и обязанностях советского гражданина. Но, надеюсь, в укороченном варианте по сравнению с ответом, что в армию не желаю. Но они навели меня на мысль о справках, и я запасся письмом за подписью начальника ОКБ, в котором утверждалось, что я очень ценный работник, и не стоит забирать меня в армию, то есть та самая моя мысль, что для самой же армии это невыгодно, там была в виде намёка. Не помню, куда я отнёс или послал это письмо, наверное, если отнёс, то в военкомат, а если послал, то уж совсем не знаю, теперь, в какую инстанцию. А может, не знаю потому, что никуда его не отнёс и не отправил, понимая, что это письмо роли не сыграет? Не помню. В армию меня всё равно не забрали, видимо, и в этот раз набрали народу с запасом, и мне повезло. Или заданный вопрос все-таки сыграл роль тоже? Но что-то не верится. Для этого там должны служить не куклы, а люди. Судя по слухам, если они и отличаются от кукол, то в худшую сторону: могут освободить от армии за очень большую взятку. В общем, нусутх. Повезло и повезло.
Зато пару раз с завода забирали на армейские курсы переподготовки. Курсы были менее формальные, чем потом аналогичные в Москве. Мы выезжали на полигон стрелять из автомата, с нами проводили тактические учения по карте. Карта была секретная – подразумевалось, что на всех обычных, общедоступных картах специально вносятся какие-то искажения, чтоб по ним нельзя было действовать военным, а эти карты правильные55. В порядке учений предлагалось нарисовать план наступления на… Саратов. Предположительно, он был уже захвачен
В.Ч.: это не подразумевалось, а факт, часто обнаруживаемый туристами или геологами напр.. Вторая проблема – отсутствие абсолютных координат. Только относительных причём неизвестно относительно чего. Я наблюдал, как в одной фирмочке в 90е гг, когда уже вроде всё рассекретили, пытались оцифровать и карты отдельных районов и создать кадастровую карту Саратовской обл. Выпускник физтеха никак не мог понять: почему у него, если приложить карты соседних районов по их границе – то выходит пробел внизу то сверху перехлест. Метров на 20-30, но если там твой дачный участок! Я ему долго втолковывал, что Земля круглая и поэтому имеет ненулевую гауссову кривизну, а потому даже частично «не изгибается» (без искажений размеров) на плоскость, что не далее, как с утра об этом лекцию студентам-механикам читал. Выпускник физтеха и его друг – хозяин фирмы, доктор тех. наук (у нас говорили: «тех, а не этих») мне не верили, но карты-то не сходились! Пришлось им открыть двухтомный учебник геодезии (формата А3). Нашли формулы пересчета координат (на картах а не на местности!). Но в формулы входили параметры: истинные широта и долгота контрольной точки (напр., горки с геодезической пирамидкой). И тут выяснилось, что в соответствующей госконторе никто не знает, где список этих координат – скорее всего потерян. Я принес школьный атлас мира (в половину А4 размером), нашел на нем параллель и меридиан, проходящие ближе всего к Саратову, учли что на север–юг до границ области примерно по 1,5 градуса, а на запад-восток примерно 3. Подставили – и о чудо! Все границы совместились с точностью до ширины линии на экране. (Кстати, ещё они мне хвастались первой базой данных на жителей Саратова, которую делали по заказу ФСБ. Я попросил найти Феликса Львовича (без фамилии) – и мне тут же выдали номера (заводской и гаишный) его машины, катера, должность и зарплату за последний квартал, наличие/отсутствие ружья, само собой адрес и самый короткий и незаметный из окна путь подхода группы захвата). У деда – железнодорожного строителя – про карты была своя байка. После финской войны 1939-40 гг. нужно было расшивать железнодорожную колею под Выборгом с европейской на русскую ширину. Дед как раз несколько месяцев тогда работал в Ленинграде. Приехали немецкие коллеги помогать. Ну, говорят, показывайте карты. Дед с коллегами жмутся: пакт о ненападении и договор о дружбе – хорошо, но всё-таки иностранцы. Немцы: «У вас нет что ли? Ну ничего, мы из Кенигсберга захватили. Берите, не стесняйтесь: мы на обратном пути там себе ещё купим в магазине». За 2 месяца до войны деда перевели в Смоленск, так что семья избежала гибели в блокаду, как семья брата бабушки. Но в Смоленске уже в октябре попали на 3 года в оккупацию. – Я: отличный исторический анекдот. Жаль, впервые слышу, теперь нечестно было бы включать в воспоминания. – Он: включи в примечания. Всё равно же все включенные в текст байки не про тебя лично, а характеристика эпохи.
