показателей квартального дохода (или как там это называется).
Если ты все еще читаешь это и ты нормальный человек, то у тебя должен созреть резонный вопрос: почему я должен тратить свое время на этого циничного неврастеника и мудака? Честно, я не знаю.
Но в свое оправдание я скажу, что циничным неврастеником я был не всегда. Но, чтоб объяснить все, я должен буду рассказать о Ней. Но я не готов… Я не уверен, что я когда-либо смогу рассказать о Ней…
Где виски?
Стакан – полон. Стакан – пуст. Все очень просто. Закон сохранения энергии. Мои вены заполняются испарениями алкоголя. Простая физика. Все в жизни просто. Слишком просто. Я не был трезв 183 дня.
Стук в дверь.
– Войдите.
Дверь открывается. На пороге – Маша. Маша – очень милая и симпатичная девушка из бухгалтерии. Немного моложе меня. Непонятно почему она решила влюбиться в меня чистой и непорочной девичьей любовью. Но, так как я не до конца еще пропил свою совесть, я не могу воспользоваться ситуацией. Я ей честно сказал, что она достойна лучшего, чем я. И, применив женскую логику, она решила еще сильнее влюбиться в меня. Иди разберись тут.
– Ты готов к презентации? – спрашивает она своим тонким и мягким голосом.
– Готовлюсь, – я показываю на пустой стакан.
Она недовольно качает головой.
– Зачем ты разрушаешь себя?
– Маша, я не хочу грубить тебе, но, пожалуйста, оставь меня в покое.
Она подходит ко мне.
– Я беспокоюсь о тебе.
– Маша…
– Я не понимаю… Неужели… Как ты можешь так жить?
– Очень просто. Я – животное.
– Мой бывший муж – животное. А ты – умный и добрый.
– Ты была жената? Я не знал.
– Замужем.
– Я все время путаю.
– Ошибка молодости.
– Он – ошибка молодости, а я – ошибка эволюции.
– Почему ты ненавидишь себя?
– С чего ты взяла, что я ненавижу себя?
– А зачем еще ты бы разрушаешь себя?
– Эх, Мария!
– С твоим умом и талантом ты бы мог построить головокружительную карьеру.
– Ну как я могу объяснить тебе, такой правильной и рассудительной, что карьера – это пустой звук для меня? Меня абсолютно не трогают мирские ценности.
– Ну особой религиозности я в тебе тоже не заметила.
Я смотрю на нее. Ее доброе сердце не проклято осознанием ничтожности и тленности всех существующих систем миросознания.
– У религии нет монополии на духовность. И я ищу себя не в чьих-то учениях, а в самом себе, – иногда от безысходности мне просто хочется сказать вслух свою правду, несмотря на осознание того, что эта правда не будет понята реципиентом. Сейчас один из таких моментов.
Маша смотрит на меня непонимающим, но любящим взглядом.
Почему
