её никчёмной жизни. Мысль не отпускала, мысль выворачивала кости из суставов – как во время оборота.
Как же давно его не было… Зелья обманывали волка внутри, морочили его голову. Но он был, он жил внутри. Он поднимал голову, он хотел свободы. И крови хотел, а не вот этого прожаренного мяса. Хотя бы бифштекс с кровью… Его хотелось, но Эстия в панике отказывала себе – или ему. Потому что, уступив раз, она может не удержаться и потом.
Это он вытащил её из портала. Это он хочет жить – в отличие от неё.
Ведьме было страшно. Почему он смог пересилить её эликсиры, взять под контроль сдающееся не-материи тело? Да, скоро полнолуние, он становится сильнее… Но всё же, почему настолько?!
Рычание гасло в горле. Она ненавидела. Ненавидела себя, своё бессилие. А может, ну его? Выкинуть остатки зелий и отдаться безумию оборота? Ярость клокотала.
От этих мыслей, прорвавшихся в сознание, прошибло холодом. Эстия встала, рывком распахнула окно. Ночная прохлада волной объяла девушку. Тело дрожало. Как же хорошо, что Дрейк выделил ей отдельные комнаты – хоть какая-то иллюзия свободы…
Эстия трясущейся рукой нащупала кулон, с трудом подцепила камень. Две горошины – и привычная тошнотворная горечь. Но лучше это, чем ярость.
…Она зло улыбнулась. Она врала себе, и знала об этом. Ярость была сладка. Ненависть – тоже. А под зельями она слабая и послушная. Зелья глушат не только вирус, они глушат её собственную силу, её огонь. Она не Срединная ведьма. Её Сила – в страсти, в злости. Запретной для неё. Стать по-настоящему Чёрной она не может – слишком велик риск, что тот, кто внутри, прорвётся, завладевая сознанием, напитанный этой яростью. И потому она – магическое ничтожество. Ни Чёрная, ни Светлая, ни Срединная. Ни человек, ни животное.
На месте рыка остался слабый всхлип.
– Прости, чудовище, не могу тебя выпустить.
Внутри стало на мгновение тепло. Как будто чудовище прижалось меховым боком к ней. К глазам подкатили слёзы.
– Как я устала… – одними губами прошептала Эстия.
Чудовище с пониманием оскалилось. И вздохнуло – зелья глушили его сознание.
И её Силу.
Эстен Арьени в ярости скомкал лист пергамента с оттиском чёрно-зелёной гербовой печати – плющом, вьющимся по скале.
– Гори, – выдохнул он.
Искра из его пальцев упала на бумагу. Эстен мстительно прищурился. Сейчас эта бумажка сгорит дотла.
– Зачаровал, да? – зло процедил он, когда искра погасла, не принеся никакого урона бумаге. – Позаботится он о новоявленной невестке. Благодарен он. Возьмёт под крыло, – фыркнул колдун. – Как же, как же. Обеспечит всем необходимым, как родную дочь… Тварина…
Пламя полыхнуло из центра ладони мага. Оно объяло бумагу…
Эстен в ледяной ярости смотрел на происходящее. Скомканное письмо оставалось целым, хотя вокруг бушевал магический огонь.
– Ладно, Хелиус, уговорил… Сохраню на память, как образец почерка. Глядишь, пригодится, как улика…
