напротив него и мило улыбнулся.
– А знаешь кого будут судить на этом заседании?
Охранник думал, что разговор уже закончен и, немного сбитый с толку его вопросом, непонимающе посмотрел на Лозена.
– Тех, кто также как ты, хотел видеть вдали от Терры побольше знакомых лиц.
Лозен похлопал парня ладонью по плечу и прошёл мимо, пряча документы обратно во внутренний карман.
– Приятного вечера, товарищ капитан, – неуверенно пробормотал охранник ему вслед.
– Пока что – «капитан», – Лозен, не оборачиваясь, многозначительно ткнул пальцем воздух и еле слышно проговорил самому себе. – После всего они обязаны меня хотя бы в должности повысить.
Лозен прошагал через арку входа в холл. Посреди помещения высилась скульптурная композиция, подступы к которой также напоминали очертания самого Храма Памяти, однако вместо восьмиглавого купола венчалась она восемью стилизованными изображениями представителей восьми рас Союза. Под ними был колодец, лишённый освещения, символизировавший тьму времён. Из него прямо под ступнями гуманоидов располагались фрагменты сломанных клеток, решётки которых также несли в себе глубокий скрытый подтекст.
Лозен немного прошёлся вдоль композиции, не имея инструкций для дальнейших действий.
Из ниоткуда появился тактичный ординарец, кашлянул и поздоровался.
– Капитан Ко? – спросил он.
– Так точно.
– Приветствую вас в Столице. Давайте я провожу вас в расположение. Полковник дожидается.
– Что ж, да, было бы прекрасно.
Они стали огибать монумент.
– Поздравляю вас с успешной спецоперацией.
– А, э… да, спасибо. Вообще-то не считаю это какой-то победой, – почему-то решил разоткровенничаться Лозен, – тяжело сражаться против своих же соотечественников.
Ординарец замотал верхними конечностями:
– О, нет-нет, всё на самом деле обстоит совсем иначе! Возможно, вас утешит взгляд на ситуацию с дефектными столичных политработников, поэтому проявлю инициативу и позволю себе отобрать немного вашего времени.
– Ну, э… да, было бы неплохо увидеть э… положение вещей чужими глазами, а то вариться в собственных мыслях довольно тяжко.
– Не корите себя и не переживайте ни секунды. Дело всё в том, что те дефектные, которых вы арестовали, – это не ваши соотечественники! Думать так – это глубокая архаика, порождающая национализм, воззвать к которому и стремится ревкомитет. Ваши соотечественники не на Терре и не в конкретных человечниках – они здесь, и на Терре, и в человечниках. Они везде. Вот они, – ординарец указал рукой на скульптуру, – они – это восемь рас, свободное общество, управляемое не национальными интересами и ксенофобными настроениями, не жесткой иерархией революционных ячеек. Нет! Но дружбой и равноправным диалогом представителей
