мурашки. Я прячу кошелек с даром матери под ворот сорочки, где уже висит на тонкой цепочке серебряный кулон Джилны. Вместилище чар рядом со знаком любви. И то и другое, наверное, негоже носить принцессе на пути к своему суженому, ведь одно призвано служить обману, а другое вселяет наивную надежду на нечто искреннее в политическом союзе. Впрочем, совершенно неважно, что носить, если не получится как-то противостоять Даме. Она ясно дала понять, что готова уничтожить меня и выбрать орудие получше. Все теперь зависит от колдуна. Нужно найти его сразу по приезде в столицу и выспросить все, что он знает о Даме и о том, как от нее защититься. Если это вообще возможно.
Я тру лицо, а мысли возвращаются к Валке. От ее общества в пути никуда не деться, но можно хотя бы попробовать проехаться на белом жеребце, чтобы не сидеть лицом к лицу в карете часами напролет. Я выхожу из комнаты, окрыленная новой целью, потому что хотя бы с этим могу что-то сделать.
Небо уже озаряют первые рассветные лучи, когда я в сопровождении квадры, собранной сегодня из воинов короля и наших гвардейцев, прихожу к конюшням. Там тихо, почти все конюхи отлучились на завтрак. Белый жеребец бьет хвостом в стойле и смотрит в мою сторону. Оставленный за старшего работник почтительно подходит ко мне.
– Ты отвечаешь за эту лошадь? – спрашиваю я, узнавая Бола, конюха из наших домашних.
– Да, Ваше Высочество.
Бол невысокий и крепкий, с широким грубоватым лицом. Узор морщинок вокруг глаз выдает добрый нрав.
Я заглядываю в стойло через низкую дверцу.
– Что это за порода?
– Он с юго-восточных земель, с Пышных равнин, редкого племени. Есть красивое название, да подзабыл я его, Вашвсочество. Знаю, что такие силой славятся. – Бол смотрит с сомнением, косится через плечо на солдат у выхода и все-таки шепчет: – Не стоит ездить на нем, Вашвсочество.
На мгновение мир сжимается и сдавливает грудь. Я медленно поворачиваюсь к Болу, заставляя себя расслабить плечи:
– Отчего же?
Бол отвечает тревожным взглядом:
– Он дикий и необъезженный. Вообще к седоку не приучен.
Дикий… Братец выбрал воистину щедрый подарок. Нужно было потребовать, чтобы Желудя тоже отправили с нами, у меня было на это право. Я смотрю сквозь белого жеребца и гадаю, получится ли когда-нибудь насовсем убежать от безобразных выходок брата или он достанет меня где угодно.
– Мне жаль, Вашвсочество, – с сочувствием говорит Бол.
– Его можно сломить? – спрашиваю я резко.
Жеребец в расцвете сил, высокий, статный и гордый. Он склоняет голову, навостряет уши и слушает разговор, в темных глазах светится живой ум. И при такой красоте и мощи он просто пленник, пешка в мелких злых играх братца.
Бол облизывает губы.
– Он взбесился, когда мы попробовали надеть седло, и он уже не жеребенок. Но попытаться можно.
Со двора уже долетают голоса направляющихся на конюшню людей.
