говорю я, пытаясь хоть как-то высказать разрывающую сердце нежность. – Чувствуется, что хозяйка архитектор. Ты, наверное, классный профи.
– Увы – рядовой сотрудник проектной мастерской.
– Не буду спорить. Зато твои картины выше всяких похвал. Может, ты великая художница?
– А ты великий льстец и хитрушка.
– Ладно, признаюсь, некоторые картинки мне не совсем приглянулись. Но портреты девушки потрясающие. Особенно тот, в золотистой рамочке. Здесь у нее такие глаза – отпад. Даже неловко: мы занимаемся любовью, а она смотрит. Это ведь ты в молодости?
– Нет, – коротко и резко отвечает Анна.
– Младшая сестренка?
– Оставим этот разговор. – Лицо Анны неуловимо меняется, становится отчужденным и немолодым.
Прекращаю расспросы.
Когда минут через сорок, одевшись, вываливаюсь в прихожую, невольно оглядываюсь назад. Прекрасная незнакомка, даже не девушка, девочка еще совсем, страшно похожая на Анну, смотрит на меня смятенно и печально.
Вторник, 24 апреля щедр на общение с новыми персонажами.
Первым делом встречаюсь с приятелем Леточки. Происходит событие в музыкальном училище, где этот парень преподает сольфеджио.
Серьезные музыканты вызывают у меня уважение. Может, потому что еще в детстве по моему уху церемониальным маршем прошли целые дивизии медведей, и каждый наступил своей грязной когтистой лапой. И все же иной раз музыка так зацепит сердце – хоть караул кричи, до того сладко и больно.
В полутемном казенном вестибюле тихо. Переговариваются вахтерша и гардеробщица. Ощущение такое, будто здесь не храм искусства, а вокзал, и вот-вот объявят прибытие очередной электрички.
Пацан появляется вместе с ватагой студентов, отличаясь от них разве что бородой, и первый протягивает руку:
– Григорий.
– Королек, – представляюсь я.
– Тогда я – Гоша, – он лыбится, демонстрируя длинные желтоватые зубы. – Выйдем, поговорим?
Я люблю переход из темноты в свет, особенно весной. Вот и сейчас, очутившись на улице, счастливо балдею от обилия солнца.
– В последние полгода с ней действительно что-то стало происходить, – отвечает Гоша на мой вопрос о Леточке. – Это я понимаю уже сейчас, задним числом. А месяца три назад внезапно заявила, что между нами все кончено.
– Объяснила причину?
– В том-то и штука, что нет. Впрочем, я и допытываться не стал. Испепеляющей страсти мы не испытывали. Так, дружба с примесью эротики. Поболтаешь, покуришь, немножко секса… В сущности, разговоров было куда больше, чем интима.
– А как насчет травки?
– И это бывало. В компании. Соберемся, спорим о мировых проблемах. Дымим, конечно, как паровозы. Ну и вкусишь запретного плода, раздавишь косячок. Мы – люди творческие, нам необходим драйв.
– Наркотиками посерьезнее не баловались?
–
