Юр, странный ты человек, не могу я тебя понять.
– А я всю жизнь сам себя понять не могу, так что всё нормально. А странник – это странный человек, не похожий на других.
– Ну давай выпьем ещё за тебя, чтобы у тебя всё сложилось.
Мы выпили и помолчали. Я чётко понимал, что Сергей Иванович что-то хочет сказать, но не решается. Наконец, он плюнул на свой авторитет и спросил:
– А меня тебе не жалко? Ведь эти же два пидораса приведут на твоё место третьего и тогда уж точно меня сожрут.
Вот тут Иваныч душой нисколько не кривил. И его зам по опер, и начальник розыска были не его креатурами, а генерала. И свою ближайшую перспективу после моего ухода он описал довольно-таки точно. Как в воду глядел, через полтора года всё так и вышло. Успокаивать мне его было нечего, на такие вопросы надо отвечать честно.
– Да, они Вас сожрут и выкинут на пенсию. И Вы уедете к себе в Курскую область. И проживёте лет на десять дольше, чем если бы продолжали работать. А жалеть? Как можно жалеть старого 55-тилетнего мужика, полковника? Нет, я Вас совсем не жалею. Люблю, – да, а жалею, – нет.
– А ну тя на хер! Декадент ты, декадент! – видать понравилось ему это слово, – Хороший ты человек, Ершов, только выглядишь неважно, заездили тебя совсем. Ладно, я пошёл. Как будет ясно с эпизодами, звони мне.
И он побрёл к лестнице грузными и усталыми шагами.
Я убрал рапорт, как немыслимую драгоценность, в самую глубину сейфа и снова включил «Журавлей». Но не успел Лещенко пропеть первый куплет, как мой мобильный ожил. Звонил мой Татарин, начальник отделения по раскрытию квартирных краж. Абхазов задержали с поличным на территории Богородки. Я поднял трубку селектора и набрал в дежурку.
– Костя, – сказал я начальнику дежурной смены, – Мне бы машинку до Богородки доскочить.
Костик при всей своей простоте был майор правильный и очень меня уважал.
– Сейчас Владимирыч, всё будет. Спускайся минут через пять.
И я поехал в Богородку.
ГЛАВА 6. НА СВОБОДУ – С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ.
Мой приятель-доктор, к сожалению, оказался не только прекрасным специалистом, поставившим меня на ноги, но и ясновидящим. Финишировать действительно было необходимо. «Ресурсик», как он выразился, оказался выработанным полностью. Мне очень не хотелось уходить на пенсию, как какая-нибудь чмордосина. Хотелось решить все скопившиеся, пока я валялся в госпитале, проблемы, нараскрывать побольше, ведь ноябрь и декабрь самое подходящее для этого время. А главное, – закрыть год так, чтобы помнили и не смогли повторить, то есть загнать в суд все уголовные дела, которые можно было загнать.
И вроде бы собрался я не по-детски, выходя на работу, сжал себя в такую пружину и так вытанцовывал в ритме танго… Да только все сжатые пружины рано или поздно ломаются. Организм меня слушаться перестал совсем. Я, как обычно, вставал пол шестого, поспав при хорошем раскладе пять часов, а в семь отправлялся на работу. Но был я похож при этом на живого мертвеца, потому что реально просыпался только к одиннадцати. Мотивировать
