мнения, только ребёнком меня не считала.
Я посмотрел на Изюмову оценивающе и налил ей тоже полный стакан. Больше всех переживал по поводу моего ухода мой первый заместитель и начальник разбойного отделения, Сашка.
– Владимирыч, ну на хер ты так сделал! Ну зачем тебе на пенсию? Ты же на пенсии через полгода сдохнешь! Что тебе плохо, что ли, с нами было?! Выжал нас всех, как лимон, и сам теперь на пенсию, подыхать! К чёрту тебя, я к тебе даже на похороны не приду! Ты хоть представляешь, что тут теперь третий этаж исполнит?!
Я решил, что этот поток сознания надо прервать:
– О! Отличный тост, Санёк! За похороны!
Сашка был единственным человеком из пяти, которого не я взял, а мне впарили. Он работал тогда начальником розыска в Перово, а у меня уже давно не было начальника разбойного отделения, и я задолбался работать за себя и за того парня. А Сашка был двоюродным племянником Сергея Ивановича, и однажды начальник полиции заявил, что нашёл мне зама. Поскольку кандидатура была не вполне однозначная, он попросил меня:
– Возьми его и научи всему тому, что сам умеешь.
Отказать единственному из четырёх начальников, с которым у меня нормальные отношения, было неудобно. Я правда предупредил, что учитель я – тот ещё. Но Сашку взял. Кстати, как свободный художник, раскрывающий сложные разбои с использованием всяких передовых методик, он меня вполне устраивал. А вот как начальник он был… Нового типа, что ли. Заносчивый и со всеми признаками будущего большого самодура. Я ему при близком общении сразу не понравился. Не было во мне, по его мнению, всего того, что должно быть в начальнике. Наверное, я ему представлялся этаким фельдфебелем Штайнером, которого по недоразумению произвели в гауптманы.
Отношения, мягко говоря, не сложились, и он с милой непосредственностью, столь приветствуемой в нашей системе, стал бегать стучать на меня на третий этаж. Но пацаны с третьего этажа были хорошими операми, они и без Сашки знали, что я мразь, пьянь, вообще не наш человек, панибратски и слишком лояльно общаюсь с личным составом и поддерживаю отношении со всякими ворами. А вот замышляю ли я что-то против них или нет, – этого они от Сашки добиться не могли. Постепенно у них возникло подозрение, а не засланный ли казачок? И перестали они привечать Сашку.
Ещё смешнее закончилась Сашкина попытка стучать на меня Сергею Ивановичу. Однажды он зашёл к дядюшке и сообщил ему, что работать со мной невозможно, потому что я всё время пью и допился уже до того, что при этом не пьянею. Сергей Иванович в тот день находился в благодушном настроении, поэтому ответил племянничку тягуче и даже с юмором:
– А ты попробуй, повези на себе пять основных линий – все насильственные преступления имущественной направленности, все ненасильственные преступления имущественной направленности – в общем, почти весь отдел уголовного розыска на себе повези. Да держи по всем этим пяти линиям первые
