трясло.
Он видел, что женщину тоже трясет, а спустя секунду понял, что ее колотит не от ярости, а от страха. Она его боится, причем еще сильнее, чем в тот миг, когда он ворвался в комнату.
Хорошо, что в спальне автодома не было зеркала. Джим не хотел бы увидеть свое отражение, наверняка в тот момент его лицо было искажено, как у безумца.
Надо было взять себя в руки.
– Все в порядке, – как можно спокойнее повторил Джим. – Я помогу вам.
Он опустился на колени рядом с кроватью. Надо как можно быстрее освободить их и хоть немного успокоить. Джим перерезал ленту, которой были связаны лодыжки женщины, содрал ее и отбросил в сторону. Потом перерезал ленту на запястьях и повернулся к девочке, с остальным мать могла справиться сама.
Как только Джим освободил руки Сузи, она обхватила себя, будто хотела защититься. А когда он перерезал ленту у нее на щиколотках, начала пинаться и, ерзая, отползла подальше по серым измятым простыням. Джим не пытался к ней приблизиться, наоборот, отодвинулся подальше.
Лиза сорвала ленту с губ, вытащила изо рта кляп и закашлялась, как будто ее вынули из петли.
Когда она заговорила, в ее голосе одновременно звучали отчаяние и покорность:
– Мой муж, он остался в машине… Мой муж…
Джим посмотрел на женщину и не смог сказать правду в присутствии ее дочери.
Лиза прочитала все в его глазах, и на секунду ее прекрасное лицо исказило мучительное страдание, но ради девочки она проглотила рвущиеся из горла рыдания.
– Господи, – выдохнула она, и в одном этом слове прозвучала вся боль потери.
– Вы сможете взять Сузи на руки?
Но в тот момент Лиза могла думать только о муже.
– Вы сможете взять Сузи на руки? – повторил Джим.
Лиза растерянно заморгала:
– Откуда вы знаете ее имя?
– Ваш муж сказал.
– Но…
– До того, – коротко ответил Джим, чтобы не давать женщине ложную надежду. – Сможете вынести ее отсюда?
– Да, наверное… Да.
Джим и сам мог вынести Сузи из автодома, но подумал, что в этой ситуации ему лучше к девочке не прикасаться. Да, ощущение иррациональное и слишком эмоциональное, но он чувствовал: в том, что сделали или, будь у них шанс, могли сделать с девочкой два негодяя, была вина всех мужчин, а значит, пусть и в малой мере, и его тоже.
И теперь единственным, кто имел право прикоснуться к этой девочке, был ее отец. И он был мертв.
Джим встал с коленей и, отходя от кровати, натолкнулся на узкий шкаф – его дверца приоткрылась.
Девочка была настолько потрясена, что даже не сразу узнала протянутые к ней ласковые руки матери и, похныкивая, отползла подальше. Но в следующий миг оковы страха спали, и она бросилась в объятия женщине.
Лиза поглаживала дочь по голове и тихим голосом пыталась
