туда, хватаю сразу три тарелки для моих гостей, а ведь когда я пришла сюда впервые, мне казалось, что носить три тарелки сразу – это что-то невероятное. Но девчонки и парни как только не умудряются сразу больше блюд набрать, чтобы быстрее обслужить посетителей.
Когда я в очередной раз приношу посуду на кухню, меня за воротник рубашки хватает та самая Наташа, с которой мы в прошлый раз обсуждали моего странного гостя.
– Соф, там твой отец, кажется, – шепотом сообщает Ната.
Хорошо хоть руки свободны были, а то бы я сто процентов разбила посуду, а лишние штрафы мне не нужны. И без того в первый месяц подпортила свою репутацию парой раскрошенных тарелок.
– Что? Как ты это поняла?
– У него на груди написано «Самойленко А.А.», что я должна была подумать? Ты ведь Софья Андреевна?
– Угу, – киваю, зажав в зубах резинку для волос, пока перевязываю свой пучок.
– Самойленко?
– Угу.
– А там мужик в форме, на вид лет сорок пять, и фамилия…
– Ладно, я поняла, – не даю ей договорить, поправляю готовый пучок и одергиваю рубашку, которая упрямо выскальзывает из-под ремня. – Где сидит?
– За перегородкой, слева от твоего гостя. Ну того красавчика.
Господи боже мой, за что! Мой отец сидит в метре от того столика, который мне нужно обслуживать, и как мне сделать финт ушами, принести заказ и не засветиться перед папой? Он же если увидит меня, скандал будет редкостный. Под руки схватит, вытащит и отчитает перед всеми. С ноги зайдет в кабинет шефа и не уйдет, пока тот не распишется в моем заявлении на увольнение. Папа больше всего на свете хочет, чтобы я прекратила «позорить семью» и вернулась в дом. Хотя в чем заключается «позор» взрослой работающей дочери, я не понимаю. Разве стыдно быть самостоятельной? Разве стыдно зарабатывать на жизнь своими силами?
– Забирай спагетти с морепродуктами, – один из поваров выставляет глубокую белоснежную тарелку на край длинного стола.
– Наташ, Наташ, прикрой меня! – слезно молю коллегу, хватая заказ. – Подойди к моему отцу, пожалуйста, пока я буду относить за соседний столик. Черт, я еще и приборы не поставила…
– Да забей, сейчас захватишь по дороге. Так и быть, отнесу лично твоему папе ужин.
– Ох, Нат, он меня увидит, – причитаю я, когда мы выходим в зал. Я несу в одной руке блюдо, в другой – металлическую подставку с приборами. – Мой папа вычислит меня даже со спины!
– Тебе повезло, Софик, что наш арт-директор придумала перегородки.
– Это точно, – киваю и расстаюсь с Наташей на подходе к тем самым столикам.
Пока ставлю перед своим «любимым» гостем его ужин, тихо молюсь про себя, чтобы только не стрельнула ему мысль в голову обратиться ко мне по имени. Папе стоит услышать одним ухом где-то рядом имя дочери, как он тут же развернется и вычислит меня.
– Девушка, хотелось бы, чтобы меня обслужили побыстрее, –
