style="font-size:15px;"> – Увы, никто, если не считать вялой заинтересованности Минобороны. Оно субсидировало проект, но не до конца. Зато первыми у нас идут исследования зарубежных групп. Из сорока получателей правительственных грантов размером в сто пятьдесят миллионов рублей в нашей области лишь двадцать имеют российское гражданство, а постоянно проживают в нашей стране только пятеро.
– Сволочизм! – посочувствовал Никифор заведующему лабораторией. – Истомин беседовал с вами по теме?
– Очень редко, – с сожалением признался Лебедев. – Глеб Лаврентьевич был очень закрытым человеком, так сказать, человеком в футляре, и практически ни с кем не делился результатами исследований.
– И вы не поинтересовались, на какой стадии находится ваш сотрудник?
Лебедев нахмурился:
– Интересовался, кое-что подсказал, но Глеб Лаврентьевич даже со своими кураторами из военного ведомства редко общался.
– Вы смотрели его записи в компьютере?
Лебедев досадливо поморщился:
– Руки не дошли, извините. Да и прошло-то всего два часа, нет смысла спешить.
– В таком случае скачайте все его рабочие файлы на диск, я заберу с собой для анализа.
– Вы же одну копию забрали.
– Нужна ещё одна.
– Ох, нельзя ли попозже? Мы сейчас готовимся к съезду ядерщиков…
Никифор поднял на заведующего потяжелевший взгляд:
– Даю двадцать минут. Не исключено, что работой Истомина заинтересуется Федеральная служба безопасности. Хотя стойте, не надо скачивать, выньте «маму», этого будет достаточно.
– Понял, – заспешил Лебедев, – сейчас организую.
Он бочком выбрался из кабинета, и следователю пришлось его догонять.
– Я с вами.
Прошли в небольшой зал с десятком столов и компьютеров, за которыми работали сотрудники лаборатории, почти все – пожилые мужчины и женщины в возрасте, насколько смог оценить Никифор.
Ни один из операторов не отвлёкся на приход завлаба и гостя, и следователь с любопытством смотрел, как Лебедев включает один из компьютеров за крайним столом и садится на стул. Очевидно, здесь и работал умерший физик, на столе которого царил идеальный порядок. Если практически на всех столах валялись флешки, диски, бумаги, столовые принадлежности и аксессуары, то на столе Истомина ничего не было, кроме стаканчика с шариковыми ручками и карандашами и стояли часы – настоящий измерительный комплекс с тремя циферблатами и десятком других указателей и окошечек.
Никифор обратил на это внимание:
– Это ваш аппарат? Я имею в виду – лабораторный?
– Нет, – покосился на часы Лебедев, продолжая работать на клавиатуре. – Глеб Лаврентьевич принёс его пару дней назад и свято соблюдал распорядок дня. Приходил ровно в девять, уходил ровно в восемь. Даже обедал точно по часам.
– Удивительная педантичность.
