снова белые…
Я плакала, вспоминала об этой дуре Иринке и шептала:
– Ирка, забери меня отсюда! Забери…
Выпив несколько десятков, я стала злиться. Никакого эффекта я не
чувствовала. Совершенно ничего. Голова была ясная, спать не хотелось совсем. Но так же я чувствовала, что не могу проглотить больше ни одной таблетки. Я сидела за своим старым исцарапанным столом, за которым столько лет делала уроки. Смотрела на пустой аквариум, в котором давно сдохли все рыбки, и ждала. Ждала до тех пор, пока не открыла глаза, и поняла, что лежу на полу. Обнаружила, что давно упала с табуретки, и рядом со мной мама, которая трясет меня и требует, чтобы я взяла трубку телефона.
Войцехович поставил мне на пол телефон, и они пошли курить.
Я чувствовала, что нахожусь внутри какого-то желе и вот-вот потеряю сознание. Нащупала трубку телефона и услышала в ней голос отца. Он показался таким родным, что у меня снова полились слёзы. Собрав все свои силы, я, наконец, просипела ему в трубку:
– Папочка, прощай… Я так тебя люблю…
– Что случилось, Оксана?! Что с тобой?!
– Папа…Я умираю…
Дальше помню, как просто закрыла глаза. И тут же открыла от того, что надо мной склонился отец. Потом я поняла, что меня везут на машине скорой помощи. Потом я блевала в туалете приемного покоя. Потом мне промывали желудок. Потом я спала. Потом снова блевала в раковину своей палаты. Потом снова спала. Только на третий день я стала понимать, что, кажется, выжила и в палате не одна. Потом меня пришли навестить отец и его новая жена. Она принесла мне яблоки. Но мне их было нельзя. А отец рассказал, что он занимался своими делами дома, когда вдруг понял, что со мной случилась беда. Понял так ясно и отчетливо, что позвонил к нам на домашний. Трубку взял Войцехович и долго материл, объясняя, куда ему идти. Но папа снова позвонил и сказал, что если он сейчас же не услышит мой голос, то приедет к ним сам прямо сейчас. И тогда они меня растолкали и бросили мне трубку телефона…
Мой отец меня спас. Он спасал меня два раза. В первый раз он дал мне свою кровь, когда я умирала в детстве. И второй – когда послушался голоса другого Отца. Того Отца, который всё видит и никогда не бросит. Отец, который спасет тогда, когда все предадут. Человек может бросить своих детей и забыть; Небесный Отец – никогда.
В больнице случайным образом обнаружилось, что я беременна. Гинеколог вздыхала, кривила губы и удивлялась, как я могла этого не заметить. На все вопросы я молчала. А что я могла ответить? Что я и есть ребёнок? Что совершенно не понимаю, что происходит с беременными женщинами? Что мало знаю о взрослой жизни? Что в моём возрасте нужно ещё только мечтать о поцелуях…
Из больницы позвонили матери. Новость о моей беременности отрезвила её настолько, что они с Войцеховичем тут же нашли деньги и заплатили гинекологу. Срок был уже большой, и аборт делать по правилам уже поздно.
Моя
