себя так, словно играет роль на сцене, каждый раз новую. Раздражал нездоровый блеск её глаз, когда она общалась с покупателями, разделяя каждого из них по сословиям определенной, знакомой только ей одной, системы. С каждым из «сословий» Светлана разговаривала на особом языке в специально предназначенном тоне. Разные люди посещали палатку: по-разному одетые, они по-разному спрашивали о цене. Кто-то торговался, кто-то нет. Одни смотрели на продавцов так, как смотрят на насекомых и мышей, сморщившись от неприязни. С такими Светлана не церемонилась и не делала скидок. Другие вели себя скромно, пряча глаза и вывернутые штанины купленных на вырост брюк на своем ребенке. Такие не успевали торговаться: Светлана сама отдавала им товар со скидкой, порой даже разговаривала с подобными клиентами так, как разговаривают с близкими родственниками. Мария никогда не понимала принципов этой работы, а Светлана чувствовала себя здесь, как рыба в воде.
Пришло время возвращаться домой. Какое-то странное чувство охватило Марию. Необъяснимое, огромное. Хотелось плакать. Они с матерью поднимались по ступеням, и с каждым шагом Мария всё отчетливее слышала стук собственного сердца. Двери в квартиру открылись, звук телевизора доносился из комнаты.
– Саш, убавь звук! Саша! – снимая обувь, кричала Светлана.
Через несколько минут девушка уже не слышала ни криков, ни плача матери, ни её мольбы, обращенной к небу: все вокруг словно поглотила мрачная тишина. Даже капли, постоянно стекающие из никем не отремонтированного крана, больше не раздражали слух.
Глава 4
«Cкорая» и справка о смерти от врача, милиция и оформление протокола осмотра трупа, морг, свидетельство… Супруг Светланы скончался от потери крови. Его труп жена и падчерица обнаружили в ванной, наполненной кровавой водой, спустя два часа после смерти. Светлана сразу же позвонила в бюро похоронных услуг, где покойника помыли, одели и положили в холодильник на хранение. Труп частично «задубел». Как ни старались подвязать подбородок, рот оставался страшно распахнут, и судмедэкспертам пришлось его ломать и зашивать.
Светлана сделала всё, чтоб уговорить батюшку разрешить похоронить мужа на кладбище вместе с остальными усопшими, а не за воротами, как поступают по правилам Христианской Православной церкви с самоубийцами. Хоронили Александра в селе, недалеко от усадьбы его родителей, где еще летом он, смеясь, рассказывал мальчишкам, как выманить из тины огромного сома.
Стояла глубокая осень. К концу ноября пронизывающий холод Среднего Поволжья сковал землю и руки могильщиков: копать яму с каждой минутой становилось всё труднее. Провожая мертвого сына в последний путь, мать Александра, Зинаида, молча заливалась слезами. Дед обнял за плечи свою старушку.
– Кукленок, у тебя давление, нельзя тебе, – он вытащил носовой платок из кармана, вытер им со щек своей жены солёную жидкость.
Кто-то в толпе прихожан, нетерпеливо ожидавших повода выпить поминальной водки, шептался: «Это Светка
