посмотрел на него профессор, прикусывая дужку своих очков. – Там, впрочем, вся затея дурная, но вы ведь знаете нашего умника, уж коль что взбредет в голову, так не вытащить. Вот и поехал за свой счет.
– А куда?
– Да под Тверь куда-то. Я точно место не помню. В деревню – место свое загадочное искать.
– Загадочное? Признаться, я не совсем понимаю, о чем речь.
– Мда, – профессор скривился и с любопытством посмотрел на собеседника. – Стало быть, вам он не говорил о своих, так сказать, исследованиях?
– Сколько скептицизма. Но нет, не говорил.
– Оно и понятно, так как там, дорогой мой, нет ничего, чем можно было бы гордиться.
– Николай Семенович, давайте ближе к делу. А то все тяните да тяните. Чем он заниматься-то начал?
Профессор смерил Вышкина взглядом, затем на минуту задумался, видимо, обдумывая целесообразность ответа и возможность проглотить данное резкое замечание, но потом, сдавшись своей стариковской словоохотливости, все же решил рассказать о наболевшем.
– Непонятным, если уж честно, и дурным. Ботаник-то он, конечно, первоклассный. Но эти фантазии… Он, видите ли, Федор Евгеньевич, решил, что борщевик, который мы, в принципе, давно и плотно изучили, являет собой некоторую не совсем земную историю и, стало быть, всю имеющуюся по нем документацию надо перепроверить.
– Борщевик?
– Да. Борщевик Сосновского, если быть точнее, хотя, я думаю, Евгений Петрович занимается целым видом. Честно, я не особо интересовался процессом его работы. Он же у нас упрямый. Гений.
– Иначе ему бы не дали премию. Верно?
– Ох эти премии… Знаем, получали. И толку? Но речь не об этом, а о том, что подобная работа не должна мешать основной, ведь, по сути, исследования борщевика – это хобби. Но, как оказалось, – профессор поднял палец, – это уже не просто увлечение. Три дня за свой счет. Это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет.
– Я хочу напомнить, что он пропал.
– Да ладно вам. Исчезнуть на время для ученого – это часть работы, иначе никакого результата не получишь.
– Но почему он не прислушался к вам? Если все так очевидно и, как вы сказали, изучали его историю, то что подтолкнуло?
– Да то, что сок борщевика вызывает мутагенные реакции, грубо говоря – перестраивает ДНК. Это очень неоднозначно и по факту борщевик достаточно одинок, к тому же фототоксичен. Признаться, Евгений Петрович фанатично обо всем этом говорил, слушая его и сам начинаешь верить, что борщевик завезли инопланетяне или наколдовали ведьмы.
– Он и про ведьм упомянул?
– Да про что он только не упомянул, вплоть до того, что вся история борщевика вымышленная, а ведь о нем знали еще во времена древней Руси.
– Значит, вы точный адрес его командировки не знаете? – перебил профессора Федор.
– Нет. Но вы спросите в бухгалтерии, там наверняка знают. Идея идеей, а как речь о какой-либо компенсации заходит, так они что угодно выведают. Уверен, Ольга Антоновна все об этой поездке знает. Вы
