чём разговор, ни тёлку ни курёнка не забуду.
– А Войцеха?
– Не бойся, малявка, не пропадёт без тебя Войцех. Ну, всё что-ли?
– Всё. Да, узелок прихвати, мне он без надобности.
– Не надо узелок!
– Ишь ты, а мне он, думаете очень нужен? Ну хорошо, узелок оставь.
– Теперь всё? Тогда я пошёл.
– Погодите, дяденька Домовой!
– Ну, что ещё?
– Вы ведь сейчас домой?
– Ну?!
– Так возьмите нас с собой!
– Э, деточки, по моей дорожке вам не хаживать.
– Но почему?
– А потому. Я – тутошний, а вы – тамошние. Где для меня двери открыты, для вас на три запора заперты.
Сказал, и словно сквозь землю провалился.
Девицы опять в рёв.
– Да замолчите наконец! Голова от вас пухнет. Знаете что, а идите-ка вы в болото!
– Что?!
– Да что я такого сказал? – К Кикиморам идите, они, если сами дороги не знают, то объяснят, как к Хозяйке пройти.
Да, погодите – держите-ка на дорогу – И Леший достал из воздуха ржаной пирог с лесной черникой. – И баклажку себе оставьте, вам она ещё пригодится.
– Спасибо, дяденька Леший!
– Опять вы мне "дяденьку" заладили! Ох, глядите, рассержусь! Леший я, без всякого дяденьки. Поняли? Хорошо, пусть пан Леший.
– Поняли, дя… пан Леший!
– А как нам Кикимор найти?
– Вот по этой тропочке идите, как поляна кончится, снова зима настанет, но тропа к болоту проторена, не прервётся. А вот на само болото без провожатых соваться не стоит.
Ну всё, идите уж, а то у меня и без вас куча дел.
– Спасибо, пан Леший!
– До свиданья!
Но Леший уже повернулся к ним спиной. Тут девочки разглядели то, чего раньше отчего-то в упор не замечали – посреди поляны стоял домишко ветхий, сам весь в землю огруз, стены прокопчёные, оконца слепые, крыша седым мхом поросла
За слюдяным окошком чей-то силуэт мелькнул и женский голосок позвал:
– Ну где ты там, коханый (любимый)!? Опять про меня забыл, пустыми глупостями занимаешься? Лучше помог бы мне этот сундук окаянный выбросить, всю избу он перегородил.
– Что вдруг его выбрасывать понадобилось? – сундук этот дедов-прадедов, он здесь спокон веку стоял, никому не мешал.
– А мне мешает. Вечно я об его углы ноги бью. И вообще – старый хлам надо выкидывать, а не в доме копить.
Леший вздохнул и нехотя отправился выволакивать сундук.
А девочки подхватили одёжку, завернули черничный пирог в сорванный рядышком лопушок и потопали невесть куда, в болото к кикиморам.
Тропинка сначала бежала через поляну, потом свернула в лесок и закружила меж сосёнок и берёз. Лес густел, лес темнел. Потянуло холодом. Глянь – а лето вдруг кончилось, как отрезало, – за спиной трава зеленеет, комары звенят, а впереди, куда ни глянь, – всё снегом укрыто, лишь вьётся
