style="font-size:15px;"> – Сука… Избалованная продажная сука! – Гром не оставляет мне и шанса на свободу. Он спускает штаны и приставляет член к моей пылающей попке. Я чувствую толстую головку, потирающуюся о ягодицу. Она рисует крест на нежной кожи.
Издаю свистящий крик, жмурюсь.
Чёрт. Как же страшно.
– Адам, прошу тебя, давай лучше поговорим. Не поддавайся, пожалуйста, эмоциям… – не успеваю договорить, потому что член Грома входит в мою влажную пещерку с одного толчка, заполняя до предела и раздирая на две части. В меня практически вбивают кол. От боли становится нечем дышать. – А!
Перед глазами темнеет и я заставляю себя расслабиться, чтобы Гром ничего не повредил мне. Просто бессильно падаю под ним, чувствуя себя растоптанной и наказанной, унизительно нанизанной на толстый член против воли.
Меня поделили пополам. Нанизали как мясо на шампур.
Адам замирает позади меня, боясь двигаться. Закрываю лицо руками от стыда. Как хочется умереть, провалиться в ад и никогда больше не видеть его красивое и холодное лицо. Когда Гром выходит из меня, я подтягиваю ноги к груди и тихо плачу.
Мой особенный первый раз.
Его член окрашен в алое. Неподдельное подтверждение тому, что я не шлюха.
– Ева? – его голос меняется, становится немного нежнее. Адам даже проводит ласково рукой по мокрым волосам, чтобы лучше рассмотреть моё заплаканное лицо. Гром поражён. – Что это значит?
Качаю головой, не хочу говорить с ним, знать его не хочу, но Гром насильно укладывает меня под себя, расставляет широко ноги и касается нежно пульсирующей от боли плоти.
– Почему ты была девственна? – он ласкает клитор и стенки, заставляя меня отвечать на его глупые вопросы. Я облизываю губы, но не отвечаю. Нет ни сил ни желания. Я не обязана перед ним отчитываться. Хочу, чтобы он сдох. – Хорошо, мы поговорим об этом позже. Сейчас я хочу, чтобы ты расслабилась. Ты же не хочешь, чтобы твой первый раз был таким? Чтобы ты запомнила только боль?
Адам наклоняется и ловит ртом сосок. Он старается сгладить ситуацию, заставить меня захотеть его.
– Помнишь, я когда-то уже ласкал тебя таким образом? – воспоминания меня и вправду возбуждают. – Кто-нибудь кроме меня трогал тебя так?
Теперь он спрашивает по-другому, сейчас Гром хочет говорить и узнавать правду.
Хочу сказать, что нет. Хочу признаться, что никого никогда не хотела как его. Никого не любила как его. Но я молчу. Никогда не скажу ему об этом. Глотаю слова и стоны, потому что боль отступает, уступая место пожару. Тело предательски сбрасывает негатив и с радостью готово принять его.
Гром чувствует, как тело расслабляется и поддаётся ласкам, предаёт мою гордость и остатки чести. Когда я снова достаточно увлажняюсь для него, Адам входит в меня. На этот раз более аккуратно, медленно заполняет, доставая до самой матки.
Чтобы больше не испытывать боль я расслабляюсь и послушно принимаю его, подкручивая
