что сделаешь, – просит Катаржина. – И пожалуйста, не спрашивай, зачем мне это нужно. Просто сделай, как я прошу.
Панночка смотрит на него шальными глазами и кусает губы. Её щеки розовеют от смущения.
– Обещаю, – говорит Марек, а сам теряется в догадках.
Катаржина выламывает из куста длинный прут и очищает его от листьев.
– Мне немного неловко тебя об этом просить, – говорит панночка, подходя к Мареку все ближе.
И тут с ветки дерева с пронзительным криком срывается большая птица. Она пикирует вниз, прямо на Катаржину, и Марек успевает заметить черные с белыми кончиками крылья и длинный хвост. Катаржина испуганно вскрикивает и пытается закрыть лицо руками, но сорока налетает на нее и бьет крыльями, а потом облетает поляну по кругу и исчезает среди темных деревьев.
– Да что с ней такое? – удивляется Марек.
– Чертова птица мне щеку разодрала, – жалуется Катаржина. – Больно как…
В слабеющем свете Марек видит капельки крови, выступившие на щеке панночки из неровной царапины, оставленной когтями птицы.
– Так не бывает, – говорит Марек. – Сороки не бросаются на людей. Это какая-то ерунда. Знаешь, я уже где-то видел эту птицу…
– Здесь полно этих несносных сорок, – злится Катаржина.
Она находит платок и осторожно стирает кровь со щеки.
– Знаешь, что-то мне не по себе, – невесело улыбается панночка. – Поехали отсюда, пока совсем не стемнело.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В темном саду под окнами гостиной трещат цикады. Пани Фелиция сидит за столом в шелковом пеньюаре с короткими кружевными рукавами. У неё хмурое и строгое лицо. Марек следит, как тетушка делает очередную запись в дисциплинарном журнале, старательно выводя ровные круглые буквы. С удивлением и тревогой Молодой человек замечает, что в журнале непонятно откуда появились три новых записи о его проступках. Мареку становится тоскливо, он оглядывается на высокую конторку, стоящую в темном углу и считает про себя, сколько осталось дней до субботы. До субботы осталось всего ничего.
Тетушка торжественно закрывает черную коленкоровую обложку.
– Ты ни о ком, кроме себя, не думаешь, – говорит тетушка обиженным тоном. – Я весь вечер места себе не находила, думала, с тобой что-то случилось. Хотела завтра ехать в Картузы, писать заявление в полицию, так, мол, и так, пропал мой племянник.
Густые черные волосы пани Фелиции лежат на плечах и поблескивают в льющемся из-под абажура электрическом свете. Взгляд Марека скользит ниже и останавливает на глубоком декольте пеньюара, в ложбинке между тяжелых грудей пани Фелиции. Марек напоминает себе, что неприлично так пялиться на тетушку, и отводит в сторону взгляд.
– Тетушка, простите, я не хотел, чтобы вы тревожились из-за меня, – искренне говорит Марек. – Видите, как было дело, Катаржина проколола колесо, и от самого хутора пани Подлещ мы возвращались пешком.
Подперев
