а прямо сейчас! Может, сейчас озаботить? Только вот светить я им не хочу Настю. Ладно… завтра брата попрошу. Возвращаюсь к тачке через парк. Сажусь внутрь.
– В Александровский…
Телефон, нагревшийся в руке вдруг вздрагивает вибраций.
«Абонент снова в сети».
Тут же нажимаю на дозвон. Гудки… С каждым моё сердце ускоряется всё сильнее.
– Да?…
Зависаю. Её голос…
Время словно останавливается. Давай! Говори, майор!
– Я слушаю…
– Настя… – очень непривычно произносить ее имя вслух. – Это Сергей.
– Какой… – срывается ее голос, – Сергей?..
– С которым ты через три недели едешь в Москву. Забыла?
Тишина.
– Я хочу встретиться. Сегодня. И услышать почему ты сделала так, как сделала.
– Вы ошиблись, – очень спокойно и даже доброжелательно. – Не звоните сюда больше.
Скидывает. Не дыша стискиваю зубы. Меня разрывает изнутри… Перезваниваю! Занято… Занято… Занято… Я в чёрном списке? Окей!!
Глава 10. Служебный роман
– Личное дело по Эве Мамедовой где? – меряю я шагами кабинет.
Сидеть уже сил нет. И с упырем этим общаться.
– С этим сложно…
– Я что – в книжном магазине: «легко, сложно»? Я сделал официальный запрос по антитеррористической деятельности. Мне нужно видео с допросов!
– Так… трубы у нас прорвало, товарищ Майор! Хранилище в подвале. Залило. Бумага размокла, техника с базами сгорела. Нет больше ничего.
– Ты в себе, Гузов? В каком смысле – нет? Разводит руками.
– Все списано, акт приложен. Я вообще в отпуске был, когда происшествие случилось. Только отчёты остались, что на личных носителях были. Виновные уволены с взысканием.
Вот тварь…
– Каким числом ты дело закрыл? – Кидаю ему папку. – И какого числа потоп твой был?
Которого наверняка не было и вчера придумали. И ночью акты о списании строчили, да задним числом проставляли.
– Все документы в электронном виде должны были уже уйти в общую базу.
– Тут виноват… не успел… – стирает испарину со лба. – Всё понимаю… выговор…
Нет, выговором ты не отделаешься, майор.
– Выговор?.. Двое суток у тебя все документы заново собрать и подшить.
– Товарищ майор, ну далась Вам эта Мамедова… – с тихо скрываемой яростью. – Своих же людей под трибунал подводите. Ради кого? Подстилки бандитской?
Желваки на моем лице играют, в глазах темнеет. Вдох… Выдох…
– Или ты мне найдёшь её дело, её тело, её дочь. Или я тебя посажу.
– Да за что?!
– За её похищенного ребенка посажу, по которому ты был обязан дать ориентировки и поднять волну. И не сделал. Может девочка из-за этого уже мертва. А может – в плену.
– Да Ваш он что ли, ребенок этот?!
Можно
