наивной, но такой искренней правды. А еще мы знаем Эмира как прекрасного музыканта. Свое жизнью и деятельностью он неустанно доказывает старую как мир истину – талантливый человек талантлив во всем. Оказывается, он еще и писатель, и нет никаких сомнений в том, что его книга окажется такой же правдивой и душевной, как фильмы и музыка.
И вот заветный томик у меня в руках. Небольшая книжица, всего шесть рассказов. Оторваться невозможно до последней страницы. А почему, в чем заключается обаяние Кустурицы – объяснить очень сложно. Я долго размышляла над этим, а потом поняла – это изнанка балканской жизни, другие Балканы. Совсем не такие, какими их видим мы, туристы, приезжая в отпуск на море или путешествуя на машине с водителем, когда тебя выпускают на улицу только там, где можно, красиво, безопасно. Остальное остаётся за кадром. А за кадром сама жизнь – повседневная, порой весёлая, порой трагическая, но настоящая, без прикрас, если хотите, изнанка Балкан.
И все это на фоне невероятных боснийских пейзажей.
***
Рита мысленно возвращалась из горной страны со старинными традициями и обрядами, существующими до сих пор, с протяжными народными песнями, с горными ландшафтами, от которых захватывает дух, в холодную заснеженную реальность Новосибирска с классической музыкой в похожей на башню сказочной принцессы филармонии.
Могла ли она тогда хотя бы предположить, что очень скоро увидит своими глазами и боснийские пейзажи, и жизнь без прикрас, и много такого, о чём даже не помышляла?
Глава седьмая
Читали ли томичи «Каштанку»?
– В тот день мы с мужиками на лося пошли, – гудел у нее над ухом Митя. Рита застонала. И угораздило же их встретить в новосибирском кафе Костного однокурсника, а по совместительству невыносимого балагура и менеджера футбольной команды "Томь", проводившей матч в гостях у новосибирцев. И вот уже битых пять часов они ехали в автобусе со всей командой, тренерами, врачами и прочей футбольной братией из Новосибирска в Томск, и все это время, не считая двух часов, потраченных на помощь водителю большегруза с заменой лопнувшего колеса, Митя не замолкал. Он не замолкал и при замене колеса, но говорил, в основном, с водителем и щедро раздавал указания активно помогавшим футболистам, чем дал блаженный отдых Ритиным ушам. Казалось, он говорил всегда: когда обедал, пил кофе, отвечал на сообщения и даже, наверное, когда спал. По крайней мере, Рита еще не видела его молчащим.
– Автомат какой-то, а не человек, – после первого часа знакомства подумала Рита.
Вся изысканная риторика Мити сводилась к охоте, рыбалке, бане и прочим радостям мужского досуга.
– Так вот, на лося, значит пошли. Трубим, приманиваем. Вдруг видим, медведь идет. Лось во время гона дурной, ничего вокруг себя не замечает, прёт на звук как танк, вот медведь его и подстерегает, легкая же добыча. Ну, мы как михалыча увидели, чуть ружья со страху не побросали. Так дёрнули оттуда, что ни мы, ни медведь ничего не поняли. Как на дороге
