месяца спустя его поймали и сожгли.
– Последнее время костры запаляют часто. Он поклонялся старому темному богу, ведь так?
– Да.
– Исчадия Ада выжгут эту секту каленым железом.
– Быть может, Бетик. Но почему ты ему помог?
– Я не религиозный человек.
– А какой?
– Просто человек.
– Ты знаешь, что можешь умереть, если останешься с Шэнноу?
– Наши пути скоро разойдутся.
– А ведь без тебя его ждет неудача.
Бетик поднял кубок с красным вином и осушил его до дна.
– Что ты стараешься мне сказать?
– Ты чувствуешь, что ты у Шэнноу в долгу?
– За что?
– За спасение твоей жизни.
– Нет.
– Ты назвал бы себя его другом?
– Быть может.
– Значит, он тебе нравится?
Бетик ничего не ответил.
– Кто ты, женщина? – спросил он потом.
– Я Руфь.
– Почему всадники нас не увидели?
– Сюда нет доступа злу.
– Но я же здесь!
– Ты спас Езру.
– И Шэнноу здесь.
– Он взыскует Иерусалима.
– Что это за место?
– Для тебя, Бетик, оно Альфа или Омега, или начало, или конец.
– Начало чего? Конец чего?
– Это решать тебе. Выбор должен сделать ты.
Села взбежал по ступенькам за своими друзьями и вошел в маленькую комнату. Седая женщина улыбнулась и раскрыла ему свои объятия.
– Добро пожаловать домой, Села.
И на него нахлынула безмерная радость.
На следующий день Руфь провела Шэнноу через длинную залу, мимо накрытых для завтрака столов на козлах в круглую библиотеку, всю в полках с книгами от пола до сводчатого потолка. В центре стоял круглый стол. Седая женщина села к нему и сделала знак Шэнноу сесть рядом.
– Здесь есть все, что вам когда-либо хотелось узнать, мистер Шэнноу, но вы должны решить, что именно будете искать.
Его глаза скользнули по ярусам книг, в них появилось что-то вроде страха, принося с собой холодную дрожь.
– Это все истинные книги? – спросил он.
– Нет. Среди них есть выдуманные истории. Есть теории. Некоторые правдивы отчасти или близки к правде. Большинство же указывает путь к истине тем, у кого есть глаза, чтобы видеть.
– Мне просто нужна истина.
– Чтобы ее вложили тебе в руки, подобно совершенной и безупречной жемчужине?
– Да.
– Неудивительно, что ты взыскуешь Иерусалима.
– Вы смеетесь надо мной, госпожа?
– Нет, мистер Шэнноу. Все, что мы делаем здесь, предназначено для того, чтобы наставить и помочь. Эта комната была сделана для вас, сотворена для вас. Она не существовала, пока вы в нее не вошли, и перестанет существовать,
