фермер. – Но я помогу вырыть ему могилу и буду считать честью держать заступ. – Он повернулся к молчащему Кейду: – Не знаю, какие тут есть объяснения, Кейд, и я никогда не верил ни в богов, ни в дьяволов, но если мальчишка вроде Себастьяна мог пожертвовать жизнью ради других, значит, тут что-то есть. И я буду благодарен, если ты допустишь меня на твое следующее моление.
Кейд кивнул, и Лиза увела его. Когда они вошли в хижину, он весь дрожал, и она с удивлением увидела, что по его щекам текут слезы.
– Почему? – спросил он тихо. – Почему он это сделал?
– Ты ведь слышал ее, Даниил. Он чувствовал себя частицей Войска Бога.
– Уж ты-то не начинай! – сердито оборвал он. – Я ничего не говорил ему про женщину и детей. Просто велел ему искать беженцев.
– Даниил, чтобы произвести на него впечатление посильнее, ты сказал, что Бог повелел тебе послать его искать беженцев на западе.
– Какая разница? Я же не говорил ему, что они обязательно там будут.
– Ты меня удивляешь: для человека такого умного и быстро соображающего все должно быть ясно само собой. Ты-то мог послать его туда на авось. Но для Бога «авось» не существует. У Себастьяна не было сомнений, что найдет там беженцев, – и он их нашел. Когда был особенно им нужен. И он совершил порученное ему, Даниил. Изрешеченный пулями, он совершил порученное ему.
– Что происходит со мной, Лиза? Все идет наперекосяк.
– Не думаю. А как насчет моления?
– Какого еще моления?
– Или ты не слышал? Тот фермер спросил, можно ли ему присутствовать, когда ты будешь молиться, и не меньше пятидесяти закивали. Они хотят слушать тебя. Хотят присутствовать при том, как Бог говорит с тобой.
– Я не могу, ты же знаешь…
– Я-то знаю. Но у тебя нет выхода. Ты затеял этот обман и должен его поддерживать. Ты дал им надежду, Даниил. Теперь ты должен найти способ ее укреплять.
Кейд стукнул кулаком по ручке кресла:
– Я не проповедник, прах меня побери! Дьявол! Я же не верующий!
– Теперь это значения не имеет. Ты – Даниил Кейд, Пророк Божий, и сейчас тебе предстоит похоронить своего первого мученика. На Игере не сыщется ни единого человека, который согласился бы пропустить твою надгробную речь.
Лиза оказалась права. Вечером к Кейду пришел Гамбион и сказал, что они похоронят Себастьяна на высоком холме над равниной. И попросил Кейда сказать над могилой несколько слов, а когда бывший разбойник поднялся по склону в закатном зареве солнца, уже скрывшегося за западным отрогом, на траве вокруг только что выкопанной могилы молча стояли шестьсот человек. Кейд принес с собой Библию. Он глубоко вздохнул.
– Давным-давно, – сказал он, – Господа нашего Иисуса спросили о последних днях, когда овцы будут отделены от козлищ, и его ответ был таким, какой обрадовал бы Себастьяна. Потому что в этом ответе не было ни единого проклятого
