знакомый, в их станице обязательная для казачества программа включала в себя физическую и военную подготовку, и правительство нередко привлекало его земляков для решения чрезвычайных ситуаций, по аналогии со внутренними войсками и отрядами МЧС, неплохо оплачивая их службу. Но самым неожиданным для Ивана оказалось услышанное им в конце разговора:
– Вы же русские люди?
– Нет, мы казаки.
– Это что, национальность такая?
– Да.
– А вера у вас православная?
– Нет, мы казаки.
Тогда Иван испытующе посмотрел на него, как смотрит, наверное, психиатр на пациента, степень и глубину расстройства которого он затрудняется определить, и молча отошёл.
Почему-то самые крепкие и важные знакомства Иван приобретал через конфликты. Сам он связывал это с тем, что наиболее адекватное представление о человеке получаешь, сталкиваясь с ним в отстаивании каких-то личных интересов, чтобы затем либо проникнуться к нему симпатией, либо наотрез отвергнуть.
Однажды он нёс дежурство на обычном месте, на посту в вестибюле здания. Во время обеда, как всегда, возникло оживление: через помещение проходил маршрут в столовую, и двери с лестницы наверх и выхода во внутренний двор хлопали то и дело – люди сновали туда-обратно.
Движение уже почти прекратилось, когда он увидел высокого мужчину, в ладно пригнанной по фигуре камуфляжной форме, направлявшегося наверх. Он перемещался осторожно, мелкими шагами, стараясь не расплескать суп в миске, которую держал обеими руками, не отводя от неё взгляда. «Очевидно, несёт прихворавшему товарищу», – мелькнуло в голове Ивана. Ещё он подумал, что хорошо бы помочь ему открыть дверь, но для этого надо было сделать с десяток шагов, а человеку оставалось до входа не больше пяти.
Подойдя к двери, человек с тарелкой оценил сложность предстоящей операции, раздражённо огляделся и, увидев Ивана, бросил:
– Стоит он! Двери открыть мозгов не хватает?!
Уже сделавший движение в его сторону, Иван остановился: кровь ударила ему в голову, но он сдержался и как можно спокойнее заметил:
– Не велика цаца, сам справишься.
Тот засопел, с трудом умудрился приотворить одну створку, кое-как протиснулся и стал медленно подниматься. И тут произошло то, что позже Иван вспоминал с чувством стыда: он не вытерпел и кинул вдогонку высокому, так чтоб слышал, ещё какое-то обидное слово, и только тогда почувствовал, что успокоился.
Через пару часов он снова увидел своего недруга, спускавшегося к выходу. Неожиданно он повернул к Ивану, внутренне сжавшемуся и приготовившемуся к развитию активной фазы конфликта. Но высокий посмотрел ему в глаза, широко улыбнулся и хлопнул Ивана руками по плечам:
– Не обессудь, зёма, с кем не бывает – нервы ни к чёрту! Не дуйся!
Сказать, что этим поступком Иван был застигнут врасплох, значило не сказать ничего – он был уничтожен. Глядя в
