добродетель.
Во второй половине XVIII столетия отчетливо проявляется кризис системы исправительных учреждений, возникает социальная потребность в преобразовании института изоляции. К концу XVIII в. «дома заточения», возникнув в качестве меры социальной предосторожности, доказали свою неэффективность и полностью исчезли в начале ХIХ в.
Изоляция теперь осознавалась как грубая экономическая ошибка: трудоспособное население «изымается из оборота» и содержится за счет государства. В результате здоровые бедняки (нищие, бродяги, падшие женщины и др.) были выпущены из изоляторов. Вольнодумцев, всех тех, чья вина не была доказана в ходе открытого судебного разбирательства, освободили во Франции вследствие политических преобразований.
Безумцы теперь оставались в исправительных учреждениях лишь вместе с преступниками, осужденными приговором суда; таким образом, безумие, наконец, отделилось от «неразумия». Было неясно, что делать с безумцами. Нередко вследствие отсутствия специальных учреждений безумцев помещали в тюрьмы. Это ставило в тупик законодательную власть, поскольку «она не могла не санкционировать конец изоляции, и теперь не знала в какой точке социального пространства найти для него место – в тюрьме, в госпитале или же в кругу семейной благотворительности.
Зарождающаяся психиатрия вводит безумие в масштабную группу людей, исключенных из производства и представляет их как обобщенный образ асоциальности и маргинальности. Двойственность отношений к ним (ужас и жалость) закладывает фундамент института психиатрической помощи. Однако статус безумия отличался от статуса других маргинальных личностей. Подобно преступнику, безумец рассматривался как нарушитель общественных норм, но система репрессий по отношению к нему приобретала медицинский фундамент в отличие от юридических оснований репрессий преступника.
Безумие отделилось от неразумия и обособилось в самостоятельную группу безумных. Основанием для этого явилось главное отличие безумия от неразумия – неспособность трудиться. В 1798 году Иммануил Кант предложил описание безумия как дихотомию разумного и безрассудного. По степени тяжести Кант разделил сумасшествие на три группы: безумие, помешательство и невменяемость. Его определение безумия как смещение разумного в безрассудное являлось в XVIII и XIX веках классическим определением сумасшествия. Помешательство же Кант определяет как систематическое нарушение разумного, которое проявляется в «позитивном» безумии: больные вырабатывают собственные логические правила, которые не отвечают логике здоровых. Во всех формах сумасшествия личное восприятие заменяет здравый смысл, а психическая болезнь, как десакрализованная форма безумия связывается с моральным злом.
На основе выделения из неразумия отдельной самостоятельной группы маргиналов-девиантов, отнесенных к безумию, сложился такой социальный институт как «институт изоляции» и соответствующая система категорий и практик,
