кряхтя и ругаясь, сброшенный воин стал отползать в сторону, напоминая стальную гусеницу.
Гальфрид до хруста сжал кулаки и со скрежетом водил нижней челюстью, видя, как рыцарский буран налетал на его пеших, сметая все преграды на пути. Будто резкий порыв ветра прижимал колосья к земле, конница Артура из вертикального положения отправляла пехотинцев в горизонтальное.
Почуяв переломный момент, Артур со своими основными силами пошел в атаку. Стрелки, видя лавину пехотинцев перед собой, бросали луки и стрелы, пытались спрятаться за своими рыцарями, но те сами не знали, что делать в наступившем хаосе. Червь сомнения подрывал моральные устои, заставляя выбирать бегство. Окруженные со всех сторон, некоторые саксы впадали в боевое безумие, просто не желая признавать поражения. Такие в исступлении бились до конца, пока точный удар не сваливал упрямых воинов. О какой-то организованной обороне не было и речи, ведь дух армии Гальфрида был сломлен окончательно, когда красный дракон показался за золотыми палатками. Отбивая чечетку, копыта втаптывали в землю черного орла с мечом на желтом поле.
Скинув своего же рыцаря на землю, Гальфрид взобрался на коня и поскакал прочь, в Камелот, чтобы предупредить короля Мордреда: еще сильна армия Артура, а саксы рассеяны и уже не представляют реальной силы.
В стороне от дороги, что ведет к холмам Камланна, сэр Гальфрид увидел, как его бойцы отчаянно схватились с немногочисленным отрядом конных рыцарей. Тут, по повелению помощника Мордреда, оставили провиант, пресную воду, запасное снаряжение да небольшой отряд для охраны. Эти могли сложить свои головы или сложить оружие. Рыцари в желтых одеждах поверх кольчуги и лат, проявляя похвальные упорство и верность Мордреду, выбрали первое.
Оставляя позади дымящиеся обломки арьергарда, Гальфрид подгонял лошадь ударами шпор в бока. Несясь вдоль березовой аллеи по двойной колее, оставленной торговыми караванами, он заметил преграду впереди.
Вороная лошадь с чередой белых ромбов на лбу переминалась с ноги на ногу, прядала ушами и недовольно фыркала, словно предупреждала седока о приближающемся облаке пыли. Одинокий рыцарь ожидал тех, кто из приспешников Мордреда попробует пробиться в столицу, желая осведомить самозванца о поражении.
Гальфрид натянул поводья и повернул коня боком, словно надумав вернуться к разгромленным войскам. Когда воин Артура поднял забрало, Гальфрид узнал своего противника:
– Сэр Борс! Все такой же лояльный и верный, словно цепной пес! Тебе нравятся кости, что бросает Артур?
Борс ловко спрыгнул на землю, перемахнув ногой над лошадиной гривой. Потянув за рукоять, он вытянул двуручник из ножен, притороченных к седлу. Приложив два пальца к забралу своего шлема, сэр Борс монотонно сказал:
– Я сражаюсь за родное королевство и настоящего короля! За справедливость и честь, чего тебе никогда не понять, ценитель роскоши в золотой клетке! Готовься к бою, Гальф…
Но
