утром отбыл участковый Кузьмин в лодке сторожа заготконторы Двигуна.
– Спасибо, дружище, помог!
Они поднялись, и Черкашин потрепал парнишку за русые локоны:
– Не жарко?
– Да не! Осенью всё-равно состригут!
– Тимофей, а куда пошла та женщина с метеостанции после того, как с пропавшим рассталась? – уточнил следователь.
– Куда… Кажись, к геологам и пошла! Ну, да, к ним! Вон в ту палатку!
Это был склад, палатка завхоза Зубова.
Часть 3. НА БЕРЕГАХ РЕКИ ТАЁЖНОЙ
Нет, не следователь Черкашин Николай Иванович, не следователь, да и не был им никогда! Кадровый сотрудник Комитета Государственной Безопасности майор Черкашин великолепно играл несвойственную ему роль. Так уж получилось, что после увольнения из армии, где основные годы своей службы он провёл в должности начальника особого отдела воинской части, вновь вернулся к тому, с чего начинал аж с конца шестидесятых!
Черкашин вспомнил, как после увольнения всё пытался понять: что же дальше? Демобилизовался сам, в госпитале провалялся едва ли не месяц, восстанавливаясь после одного нелепого и мистического случая в якутской тундре. Вспомнил, как в штабе округа, комиссия, словно книгу читала поданный им рапорт о мистическом происшествии, которое он расследовал. Полковник Ребров, покачивая головой, всё чаще посматривал на главного врача окружного госпиталя. Туда его и отправили позднее подлечить нервы, а затем и вовсе поддержали тему увольнения из рядов Советской армии, едва Черкашин изъявил такое желание. Было жалко себя, и обидно, что не поддержали, не поняли, даже для вида не попытались уговорить остаться! Хотя…. В то время не могло быть в СССР никакой мистики! А самые упорные проходили курс лечения в госпиталях да психбольницах. Он оказался умнее и не стал настаивать на своих выводах. Просто ушёл от всего этого.
Демобилизовавшись, Николай Иванович перебрался в Красноярск и днями бродил по городу. Поскольку его прежняя должность была в штатном расписании Комитета Государственной Безопасности, не покидала надежда, что майор Черкашин ещё нужен, ещё пригодится и может принести пользу государству.
А потом раздался звонок, которого Николай Иванович так долго ждал. Звонили из краевого Управления КГБ и просили явиться для важной ему встречи. Вот здесь он и встретил подполковника Вельяминова, того самого Мишку Вельяминова, своего однокашника по Высшей школе КГБ.
Вельяминов пригласил Черкашина домой. Они проговорили всю ночь. Сидели на кухне, пили настоящий коньяк и говорили, говорили…. Несколько раз просыпалась Мишкина жена, заходила на кухню и, улыбаясь, всё качала и качала головой.
– Жена, дети? – спрашивал Мишка.
Черкашин грустно вздыхал и тёр свои начинающие седеть виски:
– Нет никого, Миша, представляешь? Едва попал в госпиталь после того случая, как жена собрала вещички и была такова! Потом на развод подала, ну, а я, если честно, не особо-то и сопротивлялся. Она ведь со мной даже на Север не поехала, все эти годы в городе прожила. Как-то затухло всё со временем, стёрлось:
