группа крепких мужчин выстраивали очередной домишко из красных блоков. Из карманов широких штанов девочка достала небольшое бурдюки с водой и раздала мужчинам, а затем вернулась к женщине и они все вместе скрылись в зарослях яблонь. Город вызывал ощущение суеты и больше походил на поражающий количеством цветом муравейник, чем на человеческое поселение.
Пока мы шли до дома, Моэр пытался рассказывать мне о том, кто и где проживает, очевидно, рассчитывая на мою память, которая никогда не оправдывала надежд на себя. Ситуацию усугубили дикие имена и фамилии жителей, что звучали с разных сторон и смешались в голове в неповторимую песню. Отвечая Моэру различными вариациями «мм» и «надо запомнить» я сосредоточилась на наблюдениях.
Я отметила, что кожа не у всех людей имела зеленый оттенок. Собственно, и на меня никто не обращал внимания, думается именно потому, что люди вокруг были на любой вкус. Все на вид казались бархатисто-вельветовыми, но цвета варьировались от светло-зеленого, почти желтого, до насыщенного и глубокого изумрудно зеленого. Редко встречались буро-бордовые оттенки и даже оранжевые, издалека напоминавшие сильно загорелую кожу. Сейчас в разгар лета моя кожа тоже имела достаточно смуглый оттенок, что обеспечило мне камуфляж, который работал хотя бы если смотреть на меня на расстоянии.
К дому мы дошли ближе к вечеру, я даже не заметила насколько далеко убежала, спасая свою жизнь, и обрадовалась скрытым возможностям своего тела. Воздух наполнился прохладой, но стал еще тяжелее. Только сейчас я заметила, что в воздухе витает еле уловимый сладковатый запах, не имевший одного определенного источника, смешанный с запахом костра, что в одно мгновение расцвели огненными маками по всей территории. Все превратилось в одно большое барбекю с шумно играющими детьми, музыкантами и танцорами.
В доме кроме бабушки Нани появились еще шестеро незнакомцев. Картавая девушка, изгиб спины и форма лица которой вызывали в голове смутные ассоциации с ящерицей, надевшей на себя короткие шорты, свободную блузу, украшенную жирафовым принтом, и сумку через плечо, но все равно не сумевшую смешаться с менее анималистичными друзьями. Говорила девушка, которую все звали Лист, немного, но в основном ее речь состояла из колких замечаний в сторону ее брата Моэра и напоминаний о том, что она «предупреждала».
Также пришли родители Моэра и Лист. Излишне худая женщина Монни, лицо которой выражало абсолютное спокойствие человека, привыкшего к выходкам своих детей и смирившегося, что с момента их рождения самой большой радостью будет то, что они еще живы. Собираться на кухне у бабушки из-за очередной выходки отпрысков, по всей видимости, не было для нее чем-то необычным. Весь вечер Монни внимательно слушала и держала за руку мужчину с богатой бородой и длинными белоснежными волосами. Женщина же обладала иссиня черными, заплетенными в десятки тонких косичек волосами, что унаследовали дети. Вызывающий уважение от одного взгляда глубоких синих глаз, Эдр Раффо, отец семейства, не молчал.
