меня перевели ещё на две недели в больничную специальную гостиницу.
В гостинице у нас с женой был прекрасный номер со всеми удобствами, круглосуточное дежурство врачей, контроль состояния крови и т. д. и прекрасное ресторанное питание.
Меня мучали боли и я периодически в ночное время беспокоил дежурного врача. Он измерял мне давление, давал какие-то таблетки и я вновь уходил в свой гостиничный номер. В очень тревожные ночи меня хорошо успокаивал горячий душ.
Дочери, внучке, а теперь и правнуку, я посвящаю все свои воспоминания
Высшая награда для репатриантов
На фото высшая награда для учёных репатриантов, которая мне была вручена от имени министерства интеграции и министра обороны.
Ниже публикация (на иврите) в газете Тель-Авивского университета с поздравлением меня по поводу получения награды. На фото мои внучка Олечка Карик со своим мужем Даниэлем Карик в театре Габима в Тель-Авиве сразу после получения мной награды.
Поздравление Тель-Авивского университета
Я с моей внучкой и ее мужем после получения награды
Ниже награда, которая мне была вручена от имени министерства интеграции и мэрии Иерусалима в 2008 году. Она изображает Иерусалим, как столицу мира. Детали выполнены из пластинок серебра, покрытых золотом.
Награда 2008 года
Об остальных наградах я расскажу далее в своих воспоминаниях. Они представлены в приложении. Среди них есть особо чувствительные.
…Беседа журналиста с писателем Фейхтвангером (Или ещё раз к причине моего выезда из СССР)
Журналист спросил его:
– Вы великий немецкий писатель, представитель плеяды наиболее талантливых европейских писателей, но все чаще и чаще Вы начинаете писать не об общечеловеческих темах, близких каждому читателю, а об узкой, еврейской теме.
Почему это так? Вы ведь не местечковый еврейский писатель, рожденный в Черте Оседлости. Вы не Шалом Алейхем, описывавший местечковую жизнь… Фейхтвангер горько усмехнулся. Ком встал у него в горле. Он не мог говорить. Лишь через минуту он ответил:
– Начну с того, что я не немецкий писатель, а еврейский писатель, пишущий, к великому сожалению для себя, на немецком языке… Я бы многое отдал чтобы писать на иврите, но иврита я не знаю так, чтобы писать на нем. Действительно, в начале мы все пытаемся быть интернационалистами, мультикультуристами и людьми нового века и новых идей. Но потом дым заблуждений рассеивается, и ты остаешься тем, кто ты есть, а не тем, кем ты пытался стать. Да, я пытался быть немецким и европейским писателем, но мне не дали им стать, а сегодня, я уже не хочу им быть.
Рано или поздно тебе говорят: не лезь не в свое.
