в сторону. По нам открыли огонь автоматчики. Несмотря на всю мою ловкость, один из них умудрился меня подстрелить, но лишь по касательной задел мою левую лапу. Не зря же нас столько времени обучали уворачиваться от этих маленьких металлических жучков, со свистов рассекающих воздух, так и норовящих прокусить тебя насквозь. Значит, этот танк выбрал меня сам. Лапа кровоточила и болела, но я нашла в себе силы довести задание до конца. Теперь предстояло самое сложное. Не попав под гусеницы, обойти его сзади и, запрыгнув под заветное днище, вдоволь накушаться взрывчатки. Надеюсь, на вкус она не такая противная, как на запах.
Я оглянулась, по сторонам и только теперь осознала, что части моих сослуживцев уже нет в живых. Не все оказались такими же проворными, как и я. В глазах оставшихся в живых читался испуг и смятение. Неужели люди и правда наивно полагали, что в таком аду можно всерьез думать о еде и ради этого лезть под этот грохочущий танк?
Время текло с чудовищной скоростью, а умирать бесцельно совершенно не хотелось. Наконец, выдался момент: танкист замешкался, выполняя маневр, и вот я уже у своей цели. Спасибо моим товарищам по несчастью. Они отвлекли внимание экипажа на себя. Видимо, этот танк приглянулся не мне одной.
Вы знаете, собаки прекрасно осознают предстоящую кончину, осознают ее во много раз острее людей. Как Вы думаете, собачий рай существует? Но я, наверное, все равно туда не попаду, ведь эта моя миссия сродни самоубийству, пускай и невольному.
С трудом переборов оцепенение, я в последний раз взглянула в это унылое свинцово-серое небо, сделала последний вдох, и запрыгнула под танк. Никакого угощения, сплошной обман, только мрак и запах солярки. Раздался взрыв. Именно под днищем находится Ахиллесова пята танка – самая тонкая броня.
Еще один танк. Еще одна собачья жизнь.
За время войны, несколько сотен танков было подорвано именно благодаря собакам-истребителям танков.
Вспоминайте их хоть иногда.
Грелка для души. Стихи
Кристина Андрианова-Книга. «Памяти Вилли»
Он умер дома. Не хватило силы
Уйти с крыльца за радугу весною.
И ни о чем особо не просил он
Хозяйку. Только «рядом будь со мною»
Под вечер у него прочла во взгляде
Усталом, но волшебном сине-карем…
Освободи, о время, Бога ради,
От нестерпимых дней, земных страданий
Усатого былого шалопая,
Что со стола любил стащить рыбешку,
Лечил и нежил, лапками ступая
По телу, – пощади, Господь хороший!
…И пощадил. Из тишины зловещей,
Бессонницы полночно-пустоглазой
Явился
