Тайно. А потом как ни в чем не бывало, перегнулась через весь стол, чтобы выхватить куриную ножку из его нетронутой тарелки. А что? Не пропадать же добру.
Утро было жарким и до того монотонным, что сонливость разлилась по поместью чумой. Хозяин спустился к завтраку по обыкновению неторопливо. А прислуга подбитой мухой кружила бесцельно по столовой.
– Дитя уже проснулось?
Все переглянулись. В миг вернулась бодрость.
В покоях уродки было пусто, только пыль оседала в утренних лучах.
– Что за запах? Распахните окна, – приказала Сара.
На подушках и перине лежали дурнопахнущие ошметки еды. Хозяин был в смятении. Он задумчиво приказал разыскать девочку. Но сам остался стоять недвижимым, захваченный странными мыслями.
– Вам нужно вернуться к смете, господин. Лето обещает быть жарким и засушливым, нужно подготовиться к неурожайному году, – худощавая управляющая была женщиной с цепким взглядом, и примерзким холодным тоном голоса.
– Вернусь, – хозяин был внешне спокоен, – сразу после завтрака.
Господин понимал почему она с пренебрежением относилась к ребенку в доме. Тем более уроду. Люди и так глядели на поместье с иронией, с сардоническим смехом, мол хозяйка дома – мужчина. Госпожа должна ведать дела денежные и организационные, а ему как с ними справляться? А тут еще одна беда, у взбалмошного хозяина причуда – заводить себе цирковых уродцев. И зачем – иди пойми.
А разбираться всему управляющей. Заниматься всем ей, Маргарите. Потому она и ходила раздраженная, закатывала глаза и цокала языком.
– В конюшнях! – в покои вбежал мальчишка, – уродка в конюшнях! Отказывается и с места сдвинуться.
Девочка сидела в пустом загоне, клубочком свернувшись на сене, и поджав пушистый хвост.
– Отравили меня, убить хотели, поиздеваться! Какой еще завтрак, придумали, дуры! – она пыталась швырять в служанок песок, но те только смеялись, не подходили ближе, и снаряды не долетали.
– Достаточно, – появление хозяина всех отрезвило. – Никто и не думал тебя отравить, дитя.
Уродка показательно отвернулась, но прижатые к голове уши, и совсем скрученный хвост показывали насколько она была напугана.
– Твой живот сам с непривычки не смог столько принять. В том, что тебе нездоровилось виновата только твоя жадность, – хозяин старался быть строгим, но, как и присуще любому мужчине, в нем все равно проснулось сочувствие и нежность, – на завтрак прикажу подать кашу, от нее полегчает. Умойся и попей.
Один из мальчишек подорвался и прискочил с ведром колодезной воды. Уродка хоть и нехотя, боязливо, но приняла. С грохотом пододвинула к себе ведро, разливая неуклюже, попыталась попить. Плеснула немного на лицо.
Хозяин смотрел на нее нечитаемо.
– А теперь идем, ты помнишь правило: завтрак и ужин.
В столовой осела тревожность. По тарелкам разложилась неловкость, из
