style="font-size:15px;"> Заглянул Анатолий.
– Сочку попьешь?
– Обязательно.
Он всегда пьет томатный сок по вечерам – заботится об остроте ночного зрения.
– Будешь и сегодня комету искать?
– Да. Небо ясное. Луна, правда, мешает.
Вода закипела, я убавил огонь.
– Как развивается шахматная мысль?
– Помаленьку. Жалко парня, дурацкая смерть. Страчанский с Аркашей разбирают вариант.
Он посмотрел на кастрюлю.
– Что на ужин?
– Скоро узнаешь.
– Ладно, пойду.
Я смотрел в тёмное окно. Ни огонька, ничего, одно тусклое отражение кухни. Я прибавил света, покрутив фитиль.
Картофель почти сварился. Я слил воду, добавил два стакана сметаны, ложку топлёного масла, на кончике ножа соли и вернул кастрюлю на плиту. Через пять минут она зафырчала, и я увёз ужин в обеденный зал.
Ели без вдохновения.
Скверно что-то на душе.
2. Вторник, 21 час 50 минут
– Дома у меня есть порошок. Судомой называется. Незаменимая штука для холостяка. Или вот «Фэйри».
– На любителя, – я подал Юре полотенце. – Химия. Горчица проверена веками.
– Горчица кусается, – он вытер руки и подсел к столику.
Я выложил яичницу по-американски.
– Простому человеку без калорий невмочь, – Юра, отставив благоприобретенные манеры, обходился одной вилкой. Дикий пионер на Диком Западе.
По настоянию Нимисова первая четвёрка с сегодняшнего дня перешла на вегетарианское питание. Андив, скродола, рагу из кольраби, взбитый горох. Успокаивает астральное тело. Но ребятам хотелось что-нибудь поосновательнее. Только что Олег умял банку тушенки – не хватило терпения ждать, пока я готовлю. Вот Юре двойная порция и досталась. Он парень выносливый, справится.
– Тебе надо что-нибудь в городе?
Ему везти тело Комова.
– Нет, ничего. Ты когда вернешься?
– Послезавтра. Самое позднее – в пятницу.
Он остановился перевести дух. Или продлить удовольствие.
– У меня есть в прокуратуре хорошие парни. Дело-то ясное. С семьей Комова, думаю, утрясется. Выделена единовременная помощь. Плюс – после турнира. Они сообразят, что не нужно волновать Александра Борисовича. Хорошо ещё, что Комов – здешний. Я, когда место определяли, сразу о нём вспомнил. Мы одно время были близко знакомы, вместе начинали. В разных весовых категориях, разумеется. Потом Иван на карате переключился и как-то ушёл из круга. А я в судейство подался. И в нашем деле не последнее вовремя смыться, – пустая тарелка легла в раковину мойки. Он постоял, глядя на льющуюся тоненькой струйкой воду, потом закрыл кран.
– Очень вкусная была яишенка, просто отличная. Пойду вершить дела большого дня.
Вот такие дела. А чудилось мне, не в простых отношениях они были – Юра и Иван. И Анатолий
