ему удалось овладеть собою.
– В путь, – пробормотал он. – В путь.
– Может, поищем Лар-Ри? – неуверенно проговорил Шалси.
– Лар-ри теперь не достать. Да, лучше бы я его убил, – сказал бесстрастно Боррис.
Теперь уже Шалси выпучил глаза. Массовое помешательство сегодня, что ли?
– Лар-Ри подманил Озёрный Сайрин. Он наводит чары, и люди сами кидаются в его щупальца. Свою добычу он прячет глубоко в норе на дне озера, поражая её особым ядом, от которого и плоть, и сознание ещё долго остаются живыми даже под водой. Сайрин любит пожирать свою жертву заживо, и пожирает долго, целую луну, – мрачно сказал Боррис. – Как я мог забыть про сайрина? Правда, считают, что сайрины живут только в Пайлуде.
Подул ветер, разгоняя туман.
Оставшиеся мили они шли медленным, но уверенным шагом.
Солнце уже описало полный круг, когда впереди показалось селение. Ещё вчера, ещё сегодня утром Еремей пришёл бы в восторг при виде неказистых бараков, вот она, цель путешествие. Но гибель Лар-Ри и ментальный контакт с Озёрным Сайрином иссушили эмоции.
Их ждали. На сторожевой башенке подняли вымпел «приближается караван». Когда же они подъехали к околице, навстречу выбежали встречающие, числом около трех дюжин. Конечно, караван приходит раз в год. Наверное, не терпится обнять родных, услышать вести с Большой Земли. Еремей заметил женщину из предсмертного видения Лар-Ри, Марайю, и отвернулся. В видении она была моложе и красивее.
Пусть Боррис рассказывает. А он будет молчать. Его учили молчать. Искусство молчания – одно из важнейших.
Не дойдя двадцать шагов, встречающие остановились.
Остановил клося и Боррис. Ритуал приветствия, древний обычай.
После того, как были сказаны положенные слова, к ним приблизился старшина селения.
– Вас прислали на замену отцу Колывану? – спросил он, вглядываясь в Еремея.
То, что Еремей не священник, а семинарист, читалось на лице. В буквальном смысле, сегодня он подновил ритуальную окраску.
– Меня прислали в помощь отцу Колывану, – поправил старшину Еремей.
– Да, конечно, – согласился старшина. – Но дело в том, что отец Колыван умер три ночи тому назад.
– Умер?
– Повесился.
4
Священник всегда готов к смерти. Первым он идёт в Неизведанные Земли, где опасностей больше, чем игл у дикобраза, первым вступает в бой со слугами Нечистого, первым – и последним – входит в дом поражённого Синей Чумой. Умереть не страшно, если умираешь за правое дело, исполнив долг до конца.
Но никогда, не при каких условиях, даже перед угрозою тягчайших мук священники не должен добровольно расставаться с жизнью. Убить себя – значит, сойти с Избранного Пути на тропу Нечистого.
Еремей, потрясенный услышанным, всё же сохранил самообладание. Или его вид.
– Я должен был передать послание отцу Колывану. Полагаю, теперь нужно вручить его вам.
