времени. Завтра за нами придут … – Он кому-то улыбнулся, да так легко и просто стало у него на душе. Он был готов к смерти, ему было не тяжело умирать. Он сейчас понял все, жизнь неотвратимо приводит к смерти, но у каждого жизнь своя.
– Моя жизнь – одна из сложнейших и счастливейших, я не зря ее прожил.
В узенькое окошко Храма кто-то постучал, а потом начал биться.
– Птица бьется в окно… наверно, весточку мне принесла. Что несешь ты мне, милый вестник, добрую аль злую весть?
Птица билась и билась, потом затихла. Алхимик загрустил, посмотрел в темный угол и тяжело вздохнул.
– Кедра… – только и смог прошептать Алхимик. – Они бы не построили великую цивилизацию, если бы я не придумал своих Летунов. Как бы они создавали дороги в непроходимых горах и опасных местах? А теперь они есть… Они есть! А как они бы строили высоченные храма до небес без моего Летуна? Он же разом переносит неподъемные глыбы и доставляет их до места в одно мгновение. Неужели мои изобретения напрасны? Неужели я заслужил презрение общества?
Из темноты его позвал слабый голос больного слуги. Алхимик склонился к каменному полу.
***
А в это время в темном саду, среди оливковых деревьев, разносились еле слышные мужские голоса. Среди них прорывался тонкий, тревожный женский голос:
– Скольким людям он добра сделал? Ночами не спал, пить-есть забывал. Чертил все время что-то и мастерил, правда, непонятное. Я приходила к нему поздними ночами или уже совсем под утро, у него для меня всегда был один ответ: «Мать, не мешай. Людям мои изобретения необходимы. Они многие жизни спасут». А я и не спорила, понимала его. Теперь он там, а я здесь. – Она показала на храм богини Космелии. – У вас у всех семьи, а он все один и один. Жизнью своей ради людей рисковал, и вот, получил.
Госпожа Долиника громко заплакала, закрыла тонкое отекшее от слез лицо морщинистыми, маленькими руками.
– Не плачь мать, пойдем с нами… – Брук бережно подхватил ее под локоть и быстро повел по темной аллее вглубь сада, Долиника еле за ним поспевала.
За деревом раздался шелест, мелькнуло что-то подозрительное, похожее на тени громадных людей.
– Кто там? – спросила Долиника дрожащим голосом, вздрогнула и спряталась за широкую спину Брука.
– Свои, мать, свои. Успокойся.
Локо, а за ним Мерлиз и Нимус вышли из темноты, длинные серые рубахи под ремень сливались с ночью, по воздуху плыли только их напряженные лица. Расправленные плечи Долиники обмякли, тонкое, немощное тело ссутулилось, она больше походила на напуганного ребенка.
– Да всем, мать, понятно, кому-то выгодно на Алхимика свалить всю вину. – Брук осмотрел друзей долгим пронзительным взглядом. – Все готовы? – Они молча склонили головы. – Если нас поймают, нас ждет смерть. Знаем, на что идем, – тихо добавил Брук.
– Вы
