похоронен на ланконийской земле, и, клянусь, мы зароем в землю каждый кусочек, который Брокаин от него отрубит.
– Лучше пойдем, поможешь мне собраться, – рассмеялась Силин. – Мы выезжаем через час, а тебе еще нужно попрощаться с Дейром.
– Это займет гораздо больше часа, – кокетливо заметила Джура, чем вызвала новый приступ смеха у Силин.
– Может, мне придется позаимствовать твоего муженька в какую-нибудь одинокую ночь, после свадьбы с этим ничтожным англичанином.
– И в ту же ночь ты умрешь, – спокойно объявила Джура, но тут же улыбнулась. – Будем молиться, чтобы Тал прожил достаточно долго, дабы узреть своего английского отпрыска, понять роковую ошибку, которую он совершил, и исправить ее. Джералт станет нашим королем, как и предназначено судьбой. Пойдем посмотрим, кто первый добежит до стен.
Глава 2
Роуан растянулся на западном берегу реки Сайар, подложив руку под голову и сонно разглядывая вершины деревьев. Солнечные лучи играли на мышцах его груди и живота, поблескивали на густой гриве темно-золотых волос. На нем оставались только мешковатые штаны и шоссы, туго натянутые на массивные мускулистые ноги.
Внешне он казался спокойным: недаром много лет учился держать под спудом свои эмоции. Старый наставник-ланкониец никогда не упускал возможности напомнить молодому человеку, что он всего лишь наполовину ланкониец, и поэтому следует безжалостно отсечь, сжечь или любым способом уничтожить его английскую половину. По словам Фейлана, ланконийцы тверже стали, непоколебимее гор, а Роуан всего лишь наполовину ланкониец.
Роуан вдруг ощутил, как дернулся шрам на бедре, как всегда при мысли о Фейлане, но не почесал его. Ланконийцы не выказывают страха, ланконийцы прежде всего думают о своей стране, ланконийцы не позволяют чувствам управлять мыслями, ланконийцы никогда не плачут. Наставник сумел вбить это в голову ученика. Когда Роуан был еще ребенком, умерла его любимая собака, спавшая рядом с мальчиком в одинокие ночи. Роуан заплакал, а его наставник, придя в бешенство, прижал раскаленную кочергу к бедру Роуана и предупредил, что, если тот еще раз заплачет или хотя бы поморщится, процедура клеймения повторится.
Больше Роуан никогда не плакал.
За спиной послышались торопливые шаги. Роуан мгновенно насторожился и схватил лежавший рядом меч.
– Это я! – услышал он гневный голос Лоры.
Роуан потянулся к тунике. Чуть подальше раздавался шум. Это ланконийские воины ищут его, боясь, что он вдруг увидел овода и до смерти напугался. Роуан поспешно стер с лица недовольную гримасу и вопросительно уставился на сестру.
– Нет, – отмахнулась та, – не трудись одеваться, я и раньше видела раздетых мужчин.
Она уселась на землю недалеко от него, обхватила поднятые к подбородку колени и молча смотрела на брата. Она не обращала внимания на сырость, просачивавшуюся сквозь парчовую юбку.
– Эти ужасные люди! – неожиданно взорвалась она, глядя перед собой. – Обращаются
