type="note">[12], которая восходит, в свою очередь, к Богу, содержащему всё. Существующее и происходящее внутри истории здесь преимущественно способно рассматриваться не только и не столько в качестве составляющего её ткань, но и как её внутренний слепок и отображение, неся на себе отпечаток тех законов, которые определены и установлены Богом.
Эта законосообразная цельность истории, являемая, впрочем, не только в большом, но и в малом, несводимость целого к своим «частям», но, напротив, возведение его к «высшему», определяет и метод богословия истории в своей основе.
1.1.3. История, история богословия и богословие истории – о различии в методах
Всякая история оперирует историческими фактами, опираясь на которые выстраивает канву событий, представляет историческую картину, делает умозаключения. Рассматривая последовательность событий, историк приходит к осмыслению целого в зависимости от того, охват какого исторического периода ставит себе задачей. Общеисторический метод, таким образом, исходит из деталей. Он всегда и исключительно в основе своей представляет собой восхождение от частного к общему – путь индуктивного восхождения к смыслу исторических событий.
Но он же есть и путь интерпретаций. Ведь целое никогда полноценно не может быть сложено из деталей, в чём-то превосходя их простую сумму. Поэтому историк либо ограничивается в своей работе простой констатацией фактов, становясь лишь хронографом (впрочем, и подбор фактов почти всегда представляет собой некоторый субъективный процесс), и тогда изображённая им картина оказывается лишена смыслов; либо же он привносит в научно-исследовательский процесс своё видение, и тогда результат его трудов оказывается несколько превосходящим силлогистическую логику выводов, вытекающих из монолитно-хронологической череды событий и фактов. Такая субъективность имеет две стороны медали. С одной стороны, она таит в себе опасность зависимости историка от той или иной земной ограниченности – «партийности» политических или социокультурных взглядов. С другой стороны, без такого риска сама история как наука может оказаться пустой «фотографической картинкой» нагромождения фактологического материала, без вычленения в нём смысловых последовательностей главного, поддержанного второстепенным. Предвидя эти риски и придерживаясь золотой середины, подлинный историк в своём индуктивном методе будет опираться не просто на исторические факты, а на выделение ключевых логических последовательностей этих фактов.
Историк церковный, патролог, историк богословской мысли – все эти специализации так или иначе представляют собой формат исторической мысли, и в общем и целом руководствуются той же методологией. Принадлежность богословской науке в известной мере (по крайней мере, в идеальном варианте) предохраняет от партийности и «собственное видение» историка коррелирует с видением церковным. Но их метод всё же остаётся методом опоры на факты, на конкретный исторический материал.
Что
