вытащил толстенную тетрадь. С сомнением потрогал обложку: «Там же столько всего тайного. И личного! Про бабушку ту же. И про родителей… Стоп! А я же ещё и про Милу Сорокину позапозавчера написал!»
Я стал запихивать тетрадь обратно. Про бабушку и родителей – это ещё куда ни шло. Но вот про Сорокину точно никто не должен знать. Никто и никогда!
Директор театра картинно зевнула:
– Пора бы уже на обед прогуляться, – и выразительно посмотрела на дверь.
Я снова вытащил тетрадь. Ну личное, и что? Зато честно. И это всё – про меня.
Директор настойчиво кашлянула.
«А главное, самому рассказывать не придётся. Да я и не смогу так рассказать!»
– Вот, – стараясь держаться на расстоянии, я потянулся и аккуратно положил тетрадь на краешек стола.
– Это что? – Она настороженно сощурилась.
– Мой дневник.
– Зачем мне твой дневник? – удивилась директор. – Я и так вижу, что ты круглый отличник.
Ещё таким тоном сказала! Как будто молотком по темечку тюкнула.
– Не школьный, нет, – принялся сбивчиво объяснять я. – Это такой, который… записи. Ну, что-то вроде резюме!
Она снова широко зевнула.
Я в панике стиснул кулаки:
– Вы лучше сами посмотрите!
– Что ж. – Директор нехотя взяла дневник и сделала вид, что листает. А сама даже не посмотрела!
– У меня почерк плохой, – теряя последнюю надежду, прошелестел я. – Но вроде всё понятно. Вы посмотрите…
Она брезгливо отодвинула тетрадь в сторону:
– Читать чужие дневники безнравственно.
– Но там ведь… – чуть не плача, сказал я. – Там всё про меня! Это моё личное дело!
– Прости. – Она безжалостно нацепила на нос очки. – Ты мне не подходишь.
Я не помню, как выбежал за дверь. Ноги понесли меня вперёд, к спасительной лестнице. Я задыхался на бегу – от скорости и рыданий.
«Не могу. Не могу. Не могу».
Я умирал от смертельного позора. Но всё равно хватал воздух ртом, умудряясь дышать…
«Может, мне и правда лучше умереть? – думал я, с безнадёгой стуча подошвами. – Если бы только не бабушка! Мама как-нибудь переживёт – у неё девочки есть. А вот бабушка…»
А ещё все эти лица вокруг! Обидно до ужаса! Я же только-только понадеялся. По чувствовал себя частью волшебного мира! И вдруг – такой пролёт. Как будто мне пинка дали. Бамц – и тю-тю. Навылет, дружок. Прямиком в мусорку!
Я побежал ещё быстрее, стараясь не смотреть по сторонам. Но всё равно слышал, как тыквенная голова Золушки печально вздохнула. Явно с сочувствием! А Красная Шапочка наоборот – фыркнула. И как оскалится! Острыми такими клыками. Может, съесть меня задумала. Раз я слабое звено.
Новая волна обиды затопила мне горло. Пришлось остановиться, чтобы прокашляться.
– Хр-р, хр-р, – спящий рыцарь сладко похрапывал у старушки на плече.
Я потёр рукой глаза.
«Ну
