нахватал по берегу сухого топляка, запалил костер и вскипятил воду, пристроив котелок на толстую ветку с развилкой. Пил кипяток, решив приберечь кофе, и пообедал распаренной лапшой. Вообще, разумнее будет привыкать к умеренности.
Оттер песком котелок, прошелся пучком травы и прополоскал, аккуратно упаковал пожитки в рюкзак. Одежда высохла лучше некуда, а что все было мятое – так на это мы, ясное дело, плевать хотели. И не худо бы еще удочкой разжиться. И обязательно солью.
Нет на свете лучше картины, чем в те дни, когда в полдень солнце заливает цветущие луга и проселочные дороги, а трава не успела еще поблекнуть и забуреть от июльского зноя. Жизнь в такие минуты может показаться вполне сносной.
И знаете, в целом оказалось не так уж страшно. Теперь – добраться до второй точки, отмеченной на карте. Там устроиться на ночлег в каком-нибудь сарае. Ночевать на берегу, в неизвестности, – не дело. Здесь водятся комары, а то и кто похуже. Он двинул дальше.
8 глава
Если верить дрожащей маркерной линии, то ходу до ближайшей от станции деревни Речная было часа полтора, никак не больше.
Постников приложил ухо к рельсу – послушать, не идет ли где поезд. Рельс безмолвствовал как мертвый, а железнодорожный мост, наоборот, отзывался живым гулом на ветру. Вскарабкавшись по скобам на самый верх стальной мостовой фермы, где порывами хлестал дерзкий ветер, Постников поднялся во весь рост на широкой поперечной балке, щедро усеянной засохшим птичьим пометом, и огляделся во все стороны. Под ногами дышал удивительный мир – новый, но удивительно знакомый. Ртутная сабля реки плавно забирала на юг, в той же стороне проглядывали буро-зеленые холмы и терялись в синеватой дали вперемежку с небольшими перелесками. Кое-где проглядывали ровными линиями куски возделанных полей, по которым бродили черные точки галок. По траве катался невидимый ветер и разгонял волны, ветки берез гнулись и воздух протяжно шелестел в кронах, выворачивал листву серебристой изнанкой кверху. Но скажите на милость: разве может в таком месте случиться хоть что-то неприятное? Вздор, не может быть – все не так уж плохо!
Когда Постников спустился на землю и углубился в тень сосняка, из кустов прямо перед ним вылетел рыжий зверь и потрясенно застыл совсем близко, всего шагах в пяти. Лиса, рыжая лесная лиса. Смотрела умно, будто запоминала. Фыркнула и неторопливо растворилась в подлеске.
Через час с небольшим размеренной ходьбы поодаль в траве, словно шляпки подосиновиков, проглянули шиферные скаты и трубы деревенских крыш. Сразу за опушкой потянулись поля с остатками картофельной ботвы – урожай здесь уже собрали. По деревне бродили какие-то люди, урывками доносился пронзительный детский плач. Подойдя ближе, Постников услышал непонятное ритмичное похлопывание. Приглядевшись, он понял: полуоторванная полоса жестяной кровли пустого дома загнулась и хлопала на ветру. На жердевом скелете пугала, торчащего посреди
