(правда это было излишним, если учесть какой вокруг стоял грохот от посекундных «хабх–хабгх–хабх–фугх») я выбрался из теней на поляну и в щепетильно разгорающимся мерцании звёзд прокрался к беспросветной утробе Отражателя. Спиртные пары, витающие в воздухе, были такими плотными и вонючими, что у меня слегка помутилось сознание. Как будто сам выпил! Основная локализация едких миазмов, конечно, приходилась на клетку феи. Чуть живая, она, закатив глаза под веки, часто–часто дышала. Пробираясь мимо отключившегося стража, я вскользь подумал о том, что надо бы как–то извернуться и освободить её, но… не окажу ли я себе этим «медвежью» услугу? Вызволяя фею из заточения, мне может не повезти подставиться под дубинку растревоженного великана, а об этом ли я мечтаю? Ага, кукиш с маслом! Я в Гамбусе только проездом и роль эмансипатора всех и вся мне не подходит! О том и думать не стоит!
Ах, Вселенная, вначале Пастасарама, теперь это… Я страдальчески вздохнул. Фея выглядела так жалко и чахло, что моё треклятое сердоболие, наперекор всякому здравому смыслу, подталкивало меня прямо к столу. Подвергнуть эго суровому испытанию и отмахнуться от нравственного побуждения? Да ну! Это не про Калеба–Я–Возьму–На Себя–Ваши Проблемы– Шаттибраля! Компания «пьянствующей пожарной каланчи» и сопутствующее ему времяпрепровождение рано или поздно угробит эфемерное создание и, если я уйду, брошу эти прозрачные крылышки на произвол судьбы, то не прощу себе того уже никогда.
Скользя во тьме не иначе как по–змеиному, я подобрался к грубому табурету, к тому, который был рядом с пирамидой ящиков, забитых снедью. Благополучно забравшись на него и удостоверившись, что великан по–прежнему прозябает в хмельном усыплении, я перебрался на выщербленную, однако отлакированную столешницу. На золочёной решётке, удерживающей полумёртвую фею, имелась нехитрая щеколда – всего два движения и мне удастся её вынуть. Я потянул руку…
– Парень не!..
– Тшшшш! – испуганно прошипел я, сдавливая кинжал полой мантии и вместе с тем бережно берясь за шпингалет.
Задвижка, поартачившись для приличия, всё же уступила нажиму и отъехала в сторону. Мутные глазки приоткрылись, и фея, удивлённо, впрочем, не без панической нотки, вполголоса прощебетала:
– Ты пришёл спасти Фирджи из лап Яцка?
– Твоя проницательность тебя не подвела, – утвердительно прошептал я, потянув створку на себя. Моё действие породило жуткий визг. На клетке лежало заклятие Хлопушки–предупреждения, но разве Джейкоб не сказал, что потенциал Отражателя гасит собою всю волшбу?! По–видимому, на вещи «сторожа–переростка» данная специфика не распространяется! «Почему…» – на этом вопрошании, неприятно поразившая меня мысль оборвалась, а всё из–за того, что был дан старт накалу страстей, закономерно последующему за звуковым сигналом. Яцк мигом очнулся от дрёмы и, не удостаивая меня вниманием, с рёвом бросился ловить Фирджи, которая, ликуя, уже почти выбралась на волю.
– Не смей, негодница, не смей!
Ручища
