мне на тебя и на твоего дружка, понятно! Куда захочу, туда и пойду, ты и не узнаешь! Лучше отпусти меня, или я сбегу! Я тебя ненавижу, я вас всех ненавижу! И тебя тоже!
Это уже досталось Максу. Он молча смотрел на девушку, и прикидывал мысленно: ей сейчас успокоительное вколят, или приступ сам рассосется? Вроде, никто не дергается, все смирно стоят и смотрят, как беснуется эта несчастная. У нее с головой проблемы – это и без монокля видно: психопатия, буйное помешательство или что-то вроде того. Неудивительно, что предыдущие кандидаты с ней сладить не смогли. «Вдруг, сделает над собой что-нибудь, а я виноват буду. Меня Левицкая тут, в садике и закопает, рядом с рыбками. Нафиг» – Макс смотрел на покрасневшее от злости лицо Юли, на ее растрепанные волосы, на пальцы, что сжимали ремень сумки. «Точно больная. Вот сейчас кинется и укусит, и ей ничего не будет, а мне что – сорок уколов в живот делать?».
– Понял? – выкрикнула Юля так резко, что Макс непроизвольно отшатнулся. Понял, конечно, чего тут непонятного: квартиру придется продавать, переезжать в однушку. Разницы хватит и чтобы вдове долг отдать, и «тойоту» восстановить
– Понял? – визжала та, и вид у нее сделался вовсе уж неприглядный, она даже старше выглядела, чем еще пару минут назад, когда они едва не столкнулись лбами. Видеть этакое безобразие было тошно и невыносимо, Макс поколебался мгновение, что выбрать, и вместо того, чтобы окунуть ее башкой в воду отвесил Юле пощечину.
Та аж побелела, сжала зубы, прищурилась и стянула с носа очки, аккуратно убрала их в сумку и вдруг замахнулась, попыталась дать Максу сдачи. Он перехватил тонкое – пальцами можно обхватить – запястье девушки, и ударил ее по второй щеке. Вдова охнула, Рогожский подался вперед, но так и замер на старте, юноша безмолвствовал, точно его и вовсе не было поблизости. Стало очень тихо, даже птицы пока не решались вновь завести свои трели, и рыбы в пруду сбились к противоположной стенке и повернулись к людям хвостами.
– Не ори, – держа Юлю за руку, сказал Макс, – рот закрой, или еще получишь. Дура.
Разжал пальцы, развернулся, и, не глядя на вдову и Рогожского, вышел на дорожку и зашагал по ней к воротам.
– Без разрешения выпустить не могу, – заявил, было, охранник, что вышел из будки на входе, – сотрудников только по разрешению хозяев выпускаем.
– Я уволился, – буркнул Макс, толкнул тяжелую, точно бронированную калитку, и вышел на улицу.
Пока топал мимо лодок по чистым до тошноты гладким тротуарам, пока добрался до главных ворот, пока шел по лесу, мысль в голове крутилась только одна: Левицкая даст ему время на продажу квартиры, или вцепится немедленно и не успокоится, пока не ошкурит до нитки? По всем признакам выходило второе, да и черт с ним, пусть в суд подает, разберемся. Главное, от ее бесноватого отродья подальше держаться, а там – куда кривая вывезет, не так все плохо.
В кармане зазвонил мобильник, Макс глянул на экран – номер был незнакомый. Нажал отбой, и, держа трубку в руке, пошел быстрее по ровной гладкой
