места жительства, да и частые полёты и ожидания в аэропортах позволяли не только периодику листать, но и художественные издания почитывать. Пробовал слушать в машине аудиокниги, но не подошли они приученной к шороху бумажных страниц книжной душе Алексея. Глаза на дорогу, а в уши залезло радио, звуки от кассет и CD, да периодически новости по пути. Одна надежда у Корсака-библиофила была на отпуск, где пару или тройку книг ему «проглотить» обычно удавалось.
Чем в хорошую сторону отличалась московская жизнь Алексея от работы на родине, так это стабильной заработной платой, двумя выходными в неделю и отпуском. Плотно перекусив у сестры, оставив там машину, Корсак пошёл на квартиру, завтра суббота отосплюсь, отдохну, подумал он. Ведь раньше при работе в СССР всё было чётко – график работы на месяц, с чёткими днями выходных, точной датой начала и нормальной продолжительностью отпуска. Подавшись в частный бизнес, восьми часовой рабочий день и выходные покрылись «пеплом» от догорающего социализма, можно стало заработать, но для этого надо было «пахать» как трактору, пока есть в баках солярка, и бьётся его сердце, ваше частно-собственное сердце, тела «дизельный» мотор.
В квартире Корсака, как всегда встретил верный и преданный кот, да мерцание монитора из комнаты пацанов. Заглянул, в комнате только младший, Андрея не было, он конечно не звонил, но скорее всего где-то в кафе или клубе, подошёл к Дмитрию, снял наушник:
– Сынок, привет! Чего не спишь?
– Па… Тут на следующем уровне так круто! – из наушника слышны были стрельба и взрывы, значит сегодня у него «стрелялки».
– Давай завтра на машине поучишься ездить?
– Па… Сейчас меня подстрелят, давай завтра поговорим об учениях!
Ольга спала, мерно посапывая, Алексей в холодильнике взял банку пива, пошёл на балкон, полюбоваться полной Луной и заревом от ночной Москвы. О ноги тёрся верный Васька, он вспоминал, как ему было тяжело переезжать с квартиры, на квартиру, коты, как известно больше привыкают к месту, а уж потом к людям. Взял котейку на руки, уселся на старенькое кресло и положил его на колени. Мася, как его тоже часто звали, угнездился, стал попеременно мять лапами его бедро, при этом мерно мурча – высшее признание от когтисто-хвостатого домашнего питомца. Рукой, в которой не было банки, Алексей добавил громкости мурчанию, мерно и планомерно почёсывал ему за ухом.
– Ну что Масик, у меня выходной, а ты завтра не дашь сна, будешь сначала сидеть и сопеть под кроватью, а потом и когти в лапах в ход пустишь по матрасу! А то и своим языком-наждаком да по моему лицу пройдещся? Так и будет? Как обычно? Ладно, мурчи, как вот тебя к пятидневке приручить котофей ты мой родной?
Масик не ответил только мурчал и мял бедро, мордой уткнувшись в изгиб локтя Алексея. Банка пустела, и намекала, что спать ему тоже давно надо ложится, наработался, накатался, наобщался, вот трудовая неделя и прошла.
То ли кот что-то понял из его
