от аномалии направлении, изображение на экране резко дернулось. Спустя несколько секунд носовая камера развернулась на сто восемьдесят градусов, и на экране вновь появилось странное сооружение, только на этот раз вдалеке.
– Полковник, какое мы имеем отношение к этой штуковине? – тихо спросил Шугерман. Свет играл бликами на очках мужчины.
Хоппер задумалась, но все-таки решила не отвечать напрямую. Ранее упомянутое Бразильеро кодовое слово «Небесный дворец» уже стало вероятным нарушением секретной информации. Вместо ответа полковник перешла к сведениям, представляющим наибольший интерес для «Вечной бдительности».
– Вы подтверждаете экваториальное местоположение?
– Подтверждаю, – отозвался Шугерман, сгорбившись над столом. – Аномалия расположена точно на экваторе, мэм. Вплоть до сантиметра.
Хоппер глубоко вздохнула. Помимо приглушенного звука помех, в комнате царила тишина. Когда Шугерман заговорил, голос прозвучал удивительно громко:
– Какое значение имеет экваториальное местоположение?
Молчание Хоппер настораживало. На вопрос Шугермана нельзя было ответить, не поставив под угрозу безопасность миссии. Эта информация могла передаваться только между командующими.
– Рядовой. Установите соединение с «Транзат‐4». Нужно уведомить о ситуации.
– Мэм, это вспомогательная система. В настоящее время ее кто-то использует… Сейчас ЦРУ…
– Я даю разрешение на первоочередную передачу.
Шугарман сглотнул.
– Да, мэм. Перехватываю спутниковый канал.
Вслед за ритмичным стуком клавиш появилось спутниковое инфракрасное изображение джипов, несущихся по черной пустынной местности, оставляя за собой белые следы шин. Сверху на картинке сновали черные прицелы.
Из динамиков тотчас донесся незнакомый грубый голос:
– Убирайся с канала, неизвестный! Вы перебиваете чувствительный…
– Покажите координаты, – велела Хоппер рядовому. – И выключите звук.
– Да, мэм.
Комната снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь щелчками клавиш. Все аналитики сосредоточили внимание на данных, льющихся на мониторы с магистрального канала.
Где-то наверху, на секретной орбитальной траектории, объектив спутника-шпиона тихо настраивался на космический вакуум. Изображение конвоя размылось и исчезло с мониторов, а несколько секунд спустя объектив остановился на клочке амазонских джунглей. Увеличив изображение, спутник представил его в кристальной ясности: металлическая поверхность с нечеткими шестиугольными вкраплениями была усеяна каплями тумана, и вся эта конструкция сверкала, как панцирь жука в лучах приближающегося к зениту солнца.
– Включите инфракрасный режим, – велела Хоппер.
На втором мониторе появилось серое изображение с более светлыми включениями. Разница в цвете указывала
