нарочито бодро воскликнула Алесса. – Я уверена в себе, и у меня все под контролем.
Ой-ей. Последнюю фразу она точно не собиралась произносить вслух. Однако, похоже, успокоила немного Саиду: в кои-то веки привычка Алессы говорить все, что у нее на уме, не привела к плачевным последствиям.
Когда перевалило за полночь, Алесса вернулась в свою комнату, где могла обрести относительный покой. Сон представлялся единственным способом спастись от нервозности и тревожности, что пронизывали ее тело насквозь, однако постель ее скорее отталкивала, чем манила. Она улеглась посередине чудовищно огромной четырехместной кровати, а по сторонам остались акры леденящей пустоты. Никогда еще бессонница не казалась настолько неотвратимой.
И тогда Алесса плюхнулась на диван.
Она так и не решила, кого выбрать. Сильнейшего? Того, чей дар является самым практичным? Вот только если Фонте не доживет до сражения, какая вообще разница? Ей необходимо выбрать Фонте, который выживет.
Избрать Эмира, ее первого Фонте, было так легко. А вот его похороны, наоборот, оказались нестерпимыми.
Поначалу она злилась, когда люди отзывались о нем как о слишком мягком человеке, но эта мысль стала спасительной соломинкой. Конечно же, она не отрицала своей ответственности за сделанный выбор, но, возможно, умер он не совсем по ее вине.
Ее наивное и слегка эгоистичное сердце желало иметь рядом с собой славного парня с милой улыбкой, только боги его не одобрили. Сообщение принято.
В следующий раз она сделает более мудрый выбор.
Илси, старшая сестра Йозефа, источала уверенность и поражала красотой и мощью, как будто вышла из мозаичных панно Цитадели. Все знали, что она-то точно достаточно сильна, чтобы противостоять смертоносному дару Алессы. Так же считала и Алесса, восхищенная девушкой, которая всего за один короткий день осветила Цитадель своей харизмой и удивительным чувством юмора. Алесса даже не успела осознать, хочет ли саму Илси или стать ею, как та скончалась.
Последовала зову сердца. И Эмир умер.
Затем прислушалась к доводам разума. И умерла Илси.
Поэтому она послала все правила к чертям собачьим и выбрала полную их противоположность.
Бедняга Хьюго.
Но попытаться стоило.
С тем же успехом она могла записать имена, бросить бумажки в корзинку и попросить Богиню навести ее руку. Или прочитать дюжину исторических писаний, отыскивая подсказки, которых не существовало. Возможно, стоило перемешать их имена, вдруг получилось бы сложить из букв что-нибудь забавное.
Вот бы у нее получалось заглушать мысли с той же легкостью, с какой люди задувают свечи. Семья даже ласково шутила над ее постоянно работающим мозгом, однако сложно смеяться, когда ее собственные мысли отказываются взять перерыв, чтобы она наконец-то перевела дух.
Алесса слышала о людях, неспособных уснуть из-за непрекращающегося покалывания в ногах, но беспокойство, что мучило ее из ночи в ночь, забиралось куда глубже,
