пушки к камбузу не подпускает.
Ева: “А вы где?”
Рикардо: “На “Магнитной розе” -
Говорят, что у пернатых нет мимики. Нагло врут, по крайней мере в том, что касается разумных пернатых инопланетян. Набрав ответ, Рикардо сделал такое лицо, будто десять поколений птичьих предков завещали ему ненавидеть захудалую орбитальную станцию в секторе Гаммы Псов.
Я прикинула расстояние до них и приуныла. Даже если быстро сдам практику смотаться к парням и отработать пару денежных контрактов просто не успею.
Картинка с Ури мигнула, и фурри снова появился в кадре, подергивая меховым ухом и облизывая усы.
Ури: “Евка, ты чего грустная, случилось что?”
Врать нехорошо, но грузить ребят сейчас своими проблемами еще хуже.
Ева: “Всё отлично. Практика впереди, думала мало ли вы недалеко, так пересеклись бы. Меня на Савон распределили.”
Ури: “Савон, Савон… ничего не помню, кроме того что у них полно унобтания и есть диктатор. Привези нам его, а?”
Ева: "Диктатора?”
Ури: "Унобтаний!"
Ева: "Да хоть весь”, – я выдавила улыбку.
Ури: “Мышка не грусти, Рикардо свистит, что из этой дыры мы уйдем только пешком, но ты же знаешь Рика”
Знаю. Ореец паникер. Его пессимизм приятно уравновешивает безудержный оптимизм Ури.
Ева: “Держите в курсе, парни, я по всем дико соскучилась”
Я попрощалась, выслушала пожелания хорошо кушать, ность шапочку, и быть хорошей девочкой, переждала волну всеобщего хихиканья и прервала сеанс.
На душе стало легче и появилось ощущение. что я со всем справлюсь. Они моя семья.
* * *
Зря пугали.
Сложнее всего на планете не помереть от скуки.
– Если Дирк не появится тут через 30 секунд, то мы улетим без него, – недипломатично бесновался мой куратор в холле невысокого светлого особняка.
– Можете взять помощницей меня, – именно в надежде на подобный исход я и вертелась рядом с шефом каждый раз, когда он собирался на переговоры.
– Даже не думай! Я уже объяснял почему.
– Из-за призрачной опасности стать угнетенной женщиной востока? – я непочтительно хмыкнула.
– Да! Я уже спрашивал, хочешь ли в гарем богатенького функционера из местной элиты. И раз не хочешь – сиди в дипмиссии, – отмахнулся Гродецки и переключился на запыхавшегося помощника: – Дирк! Последнее, что может себе позволить дипломат – это опоздание!
Они снова уехали без меня, осталось только кусать локти.
Нет, я вполне сознавала почему меня держат взаперти. Женщина в представлении местного населения была некоторой разновидностью движимого имущества. Примерно как верблюд или флаер. И увести бесхозную животину (или хотя бы мимоходом попользоваться, если уж лох-хозяин оставил ее без присмотра) не считалось
