Им казалось, что ученые просто издеваются над простыми людьми, экспериментируют над ними, создавая уродцев один другого страшнее. Досужие блогеры живо расписали картины ближайшего будущего, в котором обычным людям придется сосуществовать с кошмарными монстрами, порожденными безумной фантазией биоконструкторов-авангардистов.
Естественно, голоса разума также звучали среди этой толпы.
Естественно, их никто не слушал.
Если раньше, увидев Тиру, люди спешили ретироваться подальше, то сейчас наоборот, они подходили ближе, выкрикивая оскорбления и угрозы, зачастую кидаясь мелкими предметами. Изнывающие от скуки подростки организовали рядом с ее домом наблюдательный пункт, отслеживая, когда она выходит из дома, и сообщая всем прохожим криками: «Это она, это она идет!» Периодически, после выхода очередной передачи по ТВ или в интернете, дом осаждали группы людей с транспарантами вроде «Убирайся обратно в пробирку», закидывающие дом камнями и бутылками. Полиция присутствовала, но не очень рьяно исполняла свои обязанности. Она тоже не очень любила обитательницу дома.
Тира практически перестала выходить на улицу. Она не боялась этих людей. Она боялась себя. Она никогда не проверяла пределы своей физической силы. Просто однажды, когда в ее окно влетел очередной камень, она подняла его и неизвестно зачем раскрошила одной рукой.
Она пыталась понять, зачем раскрошила камень. И долго не могла найти ответ потому, что очень не хотела находить его.
Тринадцатым воспоминанием Тиры Двезеле стало одиночество.
Спустившись вечером из спальни, она сразу поняла – что-то изменилось. Было непривычно тихо. Не жужжал компьютер, не кликала клавиатура, не шелестели книжные страницы. Уголок, в котором располагалась аппаратура Яниса, непривычно пустовал. Там был только сам Янис. Он сидел с грустным лицом на диванчике.
− Я ухожу, − сказал он.
− Почему?
− Я бы справился. Но начались нападки на мою семью. Я попросил перевода на другой проект.
Тира кивнула.
− Прощай, − сказала она.
− Ну не стоит так уж серьезно. Я буду заходить иногда.
В этот момент Тире Двезеле захотелось многое сказать Янису. О том, что она думает. О том, что она чувствует. О том, почему она прощается.
О том, что он давно не снимал показатели, и не знает, что у нее осталось всего два процента свободной памяти.
И особенно о том, чему она научилась за последнее время. Например, записывать воспоминания в память, для этого не предназначенную. Заполненную служебными данными, управляющими скриптами и таблицами параметров.
Тогда Янис остался бы.
− Хорошо, − сказала она. – Заходи иногда.
Четырнадцатым воспоминанием Тиры Двезеле стал дом.
За год его стены обросли картинами и фотографиями. Окна – цветами и портьерами. Коридоры – ковровыми дорожками. Тира шла по дому, стараясь фокусировать зрение всегда на чем-то одном,
