встал на ноги.
Да что не так со мной, дьявол меня раздери и разбросай по миру?!
Я зажмурился и пьяно пошатнулся, когда голова закружилась. И снова увидел Хоуп.
Ее щеки блестели от слез, но зеленые глаза искрились. И эти искры разожгли что-то в моей груди. Что-то, что не жгло, а грело. Что-то, что заставило меня выпрямиться, вдохнуть побольше воздуха и тяжело зашагать через лес в сторону дороги и брошенного автомобиля.
Во мне зародилось кое-что живое. Желание. Я хотел увидеть ее. Хотел убедиться, что с ней все в порядке.
Перебравшись через густые заросли, я бросил последний взгляд на могилу товарища и прошептал:
– Прости меня, Банди. Когда-нибудь я приду к тебе и расскажу обо всем. Ты заслужил правду.
Свет фар рвал темноту на части. Чем ближе я был к городу, тем светлее становилось небо впереди. И это были не рассветные лучи, а электрический свет – знак наличия цивилизации.
Я мчал по дороге в Портленд, считая удары сердца. Их было слишком много. Слишком сильно эта сраная мышца билась в ребра. Так сильно, что я боялся, что она разорвется.
Я должен поторопиться. Я слишком сильно нуждался в ней. Слишком сильно нуждался в стимуле жить.
«Ты кретин, Стоун. Она никогда не будет твоей».
Горькая ухмылка растянула губы.
«Это неважно. Это абсолютно неважно. Я все равно буду рядом. Всегда».
Как же мне хотелось, чтобы она знала об этом. Понимает ли она сейчас, что я жив? Знает ли, что я все еще хожу под этим гребаным солнцем, что то же самое небо давит на мои плечи, что тот же воздух расправляет мои легкие? Узнала или она, наконец, что произошло той ночью в порту?
Я с досадой мотнул головой.
Сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь. Сокол слишком осторожен. Чересчур осторожен, чем знатно бесит меня.
Как же сильно мне хочется дать ей понять, что я все-таки жив! Что я рядом! Что я забочусь о ней! Я должен это сделать. Должен дать ей знать. Но как?! Как?!
От внезапной идеи мои глаза округлились, а брови взлетели вверх. Губы растянулись в слабой улыбке, а в груди затеплилась надежда.
Я понял, что должен сделать, как именно дать ей знать, что я жив.
Я выдохнул и на мгновение зажмурился.
«Этот знак ты точно не пропустишь. Не сможешь проигнорировать».
Пост приемного покоя я прошел с легкостью, словно стал невидимым. Призраком.
Шагая по коридору, я не поднимал головы и разглядывал свои руки. Пришлось сильно постараться, чтобы оттереть с них землю. Всю отмыть влажными салфетками так и не удалось, как и с одежды.
Я прошел в нужный коридор, кусая губу и ругаясь про себя. И как узнать, в какой она палате?!
Дьявол! Да как я вообще до этого…
Я скользнул за угол, заметив возле одной из палат пару полицейских. Злость вскипела в венах.
Весь мир против меня! Весь гребаный мир!
Я осторожно выглянул… и тут же принялся извиняться перед
